Пролог: Мегатренд альтернативной энергетики в эпоху соперничества великих держав

Соображения национальной безопасности, связанные с защитой жизненно важных интересов США, тесно коррелируют с новыми разработками в области энергетики. В настоящее время энергетическая инфраструктура США – заманчивая мишень для недоброжелателей. За последние годы было предотвращено несколько террористических заговоров с целью повреждения или уничтожения инфраструктуры, включая попытку обрушить Бруклинский мост в 2002 г. и планы по взрыву газоперерабатывающего завода в Вайоминге в 2005 г., Трансконтинентального газопровода, идущего от побережья Мексиканского залива до Нью-Йорка и Нью-Джерси, и нефтеперерабатывающего завода Standard Oil в Нью-Джерси[727]. В 2017 и 2018 гг. сообщалось о нескольких попытках хакеров атаковать энергосистемы в США[728]. Любое нарушение работы энергосистем будет иметь стратегические и экономические последствия. Хотя модернизация снижает уязвимость и повышает эффективность, финансирование таких улучшений остается проблематичным, учитывая поляризацию между республиканцами и демократами и необходимость сокращения дефицита бюджета для стабилизации и уменьшения федерального долга.

Помимо энергетической и экономической безопасности, достижения США в области альтернативной энергетики могут служить геополитическим целям. «Мягкая сила» США в основном базируется на использовании технологического лидерства, куда входит и альтернативная энергетика. В энергетических аспектах своей внешней политики США должны принимать во внимание перемены в экономической ситуации своих основных поставщиков и соседей. Латиноамериканские экспортеры нефти продолжают полагаться на доходы от продажи энергоносителей, а зависимость США от импорта усиливает влияние этих стран. Чтобы предотвратить любой потенциальный ущерб своей энергетической безопасности, США уделяют внимание стабильности и развитию своих латиноамериканских поставщиков энергоносителей (ископаемых или иных).

Большинство проектов по производству первичной энергии, ее хранению и повышению энергоэффективности получают субсидии на протяжении длительного времени. Существуют различные мнения о целесообразности масштабов и механизмов поддержки, а также о том, следует ли продлевать эти субсидии. Однако судьба политических мер, влияющих на мегатренд альтернативной энергетики, в итоге будет зависеть от экономической жизнеспособности технологий. Затраты, связанные с получением геополитических выгод от развития альтернативной энергетики, еще только предстоит полностью подсчитать. Таким образом, правительство США стоит перед сложным политическим выбором, что побуждает к дальнейшей секьюритизации национальной энергетической системы.

2.1.2. Канада: максимизируя потенциал

Мегатренд альтернативной энергетики пользовался значительным вниманием со стороны различных составов канадского правительства. В результате был сформирован диверсифицированный портфель альтернативной энергетики. Канада производит существенную часть электроэнергии из возобновляемых источников – 66 % в 2015 г. В настоящее время на гидроэнергетику приходится 62 % энергобаланса страны[729]. В стадии строительства находятся несколько крупных гидроэнергетических проектов[730]. Помимо того, что Канада – мировой лидер в производстве гидроэлектроэнергии, она также является крупным производителем энергии ветра и реализует проекты по производству энергии из биомассы, солнечной, геотермальной и приливной энергии. Политические меры по стимулированию развития возобновляемых источников энергии в Канаде включают введение требований к энергетическим компаниям о доле возобновляемых источников энергии в размере 5–20 % в объеме производства энергии. В целом эти ориентиры отражают более масштабную цель Канады в области безопасности и внешней политики – использование «мягкой силы» для устранения угроз безопасности человека[731].

Однако Канада не застрахована от изменений политических приоритетов, и в последние годы масштаб поддержки альтернативной энергетики был пересмотрен. Например, в середине 2016 г. правительство Онтарио приостановило второй этап программы закупок возобновляемых источников энергии, сократив запланированные контракты на $3,8 млрд. Кроме того, в попытке снизить счета за электроэнергию для потребителей в 2018 г. было аннулировано 758 контрактов на производство энергии из возобновляемых источников[732].