Промельк Беллы

Совершенно неожиданно режиссер Григорий Рошаль предложил Игорю сниматься в своем фильме. Григорий Львович был представителем старой плеяды знаменитых режиссеров. Незадолго до работы над фильмом о Карле Марксе он снял киноэпопею “Хождение по мукам”. Конечно, он уже слабо чувствовал время и нашу фронду не понимал до конца. Рошаль собирался снимать фильм по мотивам романа Галины Серебряковой “Похищение огня”, в котором описывался переломный год в жизни создателей научного коммунизма Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Фильм так и назывался – “Год как жизнь”. Главную роль – самого Маркса – Рошаль предложил сыграть Игорю Кваше, потому что считал его очень хорошим актером. Надо сказать, что Игорь был актер неопределенного плана и поначалу в кино не имел успеха. Он не выглядел героем-любовником, красавцем, да и характерные герои в кино тогда были другие. Игорь не мог найти свое, в отличие, например, от Михаила Козакова, игравшего с большим успехом из фильма в фильм. С ним мы тоже приятельствовали. Миша сыграл Феликса Дзержинского в четырехсерийном фильме о Дзержинском, и это было с его стороны очевидное соглашательство, потому что, ненавидя Дзержинского, он все же снялся в роли “железного Феликса”. Говорили, что это была плата за разрешение снять “Покровские ворота”.

Кваша согласился играть Карла Маркса, уговорив себя и всех своих друзей, что можно по-разному трактовать этот образ. Кваше приходилось делать специальный грим, поскольку он был совершенно не похож на Карла Маркса, которого мог бы без грима играть Параджанов. Кваша был похож, скорее, на Сталина, он его и сыграл впоследствии в фильме Глеба Панфилова “В круге первом”. Но Рошаля уже нельзя было остановить. Игорь сидел на гриме по три часа, ему толстили лицо, приклеивали бороду, подбирали парик, увеличивали лоб, словом, творили какие-то чудеса. Но играл Карла Маркса он с подлинным энтузиазмом. В фильме снималось много популярных актеров, например дочь Маркса Женни играла Руфина Нифонтова, а в одной из ролей снялся Никита Михалков.

Но самое смешное, что на роль Энгельса Рошаль пригласил Андрея Миронова, и это был уже совершенно комический поступок, потому что еще меньше, чем Кваша на Маркса, Миронов был похож на Энгельса. Но в кино любые чудеса возможны. Над рассказами Миронова о том, как он сидел на гриме, мы тоже вовсю потешались.

И вот Кваша и Миронов начали играть вождей в фильме Рошаля. Как-то раз я зашел по делам в Театр Сатиры и, оказавшись в дирекции, увидел на столе у секретарши характеристику на Миронова для поездки за границу. Список заслуг Миронова перед искусством венчала фраза: “Кроме всего вышесказанного, следует отметить, что Андрей Миронов сыграл роль Фридриха Энгельса в фильме о Карле Марксе”.

Конечно, эта формулировка меня восхитила, и я пересказал ее в нашей компании, сделав “добавочным материалом” для шуток над Мироновым.

Мы ставили Квашу и Миронова рядом, заставляя повернуться в профиль, а Женя Умнов делал снимок, чтобы они выглядели, как на барельефе. Вечерами мы постоянно встречались, обычно у меня дома. Потрясающе обаятельный Андрей всегда был душой общества, а мы с Левой и Игорем подшучивали над ним так же, как в свое время над Юрой Красным. Сейчас трудно понять, почему мы были такие насмешники, но ведь не со зла, с любовью. Андрей все выносил с улыбкой и парировал очень остроумно. Игра эта длилась бесконечно. Вечерами стояла страшная жара. Они приезжали со съемок, и Игорь начинал пародировать Рошаля. Это было невероятно точно, и мы просто умирали со смеху. Потом в игру вступал Андрей Миронов…

Андрей Миронов

С Мироновым мы учились в одной школе, между Пушкинской улицей и Петровкой. В те годы у школы был номер 170, а теперь она носит его имя. Андрей был младше меня на восемь лет, и я не мог стать его школьным товарищем, но странным образом наши судьбы уже в детстве переплелись: моя мама тесно дружила с Марией Владимировной Мироновой, и мы бывали в гостях у нее и Александра Семеновича в доме на углу Петровки. Сейчас там расположена Московская городская дума. Мы с мамой жили с другой стороны школы – в Глинищевском переулке.

Зная Андрея с детства, я, наверное, перебарщивал с излишней покровительственной интонацией и подкалываниями, но он всегда это терпел и вел себя предельно благородно, окрашивая наше общение и дружбу прекрасным юмором.

В доме, где жили Мироновы, был весьма причудливый подъезд, после ремонта он был весь побелен и растрафаречен мелкими орнаментальными черными цветочками, напоминавшими обои. Цветочки покрывали стены и заодно разнокалиберные водосточные трубы, пронзавшие подъезд сверху донизу, проступали на досках с противопожарным инструментом и даже на дверях квартир, нанесенные на клеенку, которой были обиты двери. Черные цветочки выглядывали из-под немыслимого количества коммунальных звонков и почтовых ящиков, перегружавших входные двери. Но апофеозом абсурда внутри подъезда была надпись на медной дощечке: “Машинистка живет выше”.