Промельк Беллы

В дальнейшем Волконскому приходилось каждый раз ездить в Шереметевский дворец и в Дом ученых и просить необходимую мебель и картину. Все это давалось под простую расписку. Сейчас я с некоторым изумлением вспоминаю еще недавнюю доверчивость директоров упомянутых музеев. Так же легкомысленно отнеслись, и когда речь зашла о свечах в зале Чайковского. Администраторы шли нам навстречу и пусть нехотя, но разрешали. Сейчас, при теперешней дисциплине, ни о чем подобном не могло бы быть речи. Во время концертов все участники оркестра, включая Волконского и Льва Маркиза – после отъезда Волконского он возглавил этот коллектив, – были одеты во фраки, а певица Лидия Давыдова – в длинное вечернее платье. Она была крошечного роста, в платье до пола напоминала прелестную старинную куколку. У нее было дивное сопрано, и трудно было представлять, как такой голос умещается в столь хрупком теле.

Лидия стала женой художника и поэта Леонарда Данильцева, старинного моего приятеля, московского богемного человека, сильно пьющего, но очень яркого. Для облегчения общения и в связи с навязчивым созвучием имен я звал его “просто”: Леонардо да Винчи. Оригинальная пара – Лида и Леонард – являла собой тоже частицу круга Волконского, и “Мадригал” немыслим без этой богемной четы, тем более что в дальнейшем, после Льва Маркиза, ансамблем руководила Лида Давыдова.

Андрей любил московскую богемную жизнь, но его родиной была Франция, где он родился и куда его влекло. Кроме того, он надеялся, что на Западе будет легче реализовать авангардные идеи. У него даже была наивная идея перейти границу на Кавказе и таким образом уехать на Запад. В итоге все получилось менее экстравагантно. Он выехал из России и поселился в Женеве. Мне он сообщил свой адрес и телефон, и благодаря счастливому стечению обстоятельств этот телефонный номер мне вскоре пригодился – во время нашей с Беллой поездки во Францию в 1977 году мы решили побывать в Швейцарии.

В первый же вечер в Женеве я стал безуспешно звонить Андрею Волконскому. Телефон не отвечал. Я решил найти его по адресу. Центр Женевы невелик, и мне не стоило большого труда отыскать дом и квартиру Андрея. Поскольку на звонок в дверь тоже никто не ответил, я решил написать записку с нашим адресом и телефоном. Наши новые знакомые разузнали, что он получил грант и находится в Западном Берлине на стажировке. И вдруг в конце этого долгого первого дня в доме раздался телефонный звонок, и я услышал взволнованный голос Волконского. Его величество Случай! Поразительное стечение обстоятельств: Волконский, отсутствовавший в Женеве уже около полугода, вернулся из Берлина именно в день нашего приезда и, придя домой, нашел мою записку. Надо ли говорить, что он тут же появился в доме, где мы остановились. После того как мы рассказали присутствующим все наши истории и провели за столом два часа, Андрей сказал:

– Женева очень скучный город. Но я знаю одно место, которое очень люблю. Я бы хотел показать его вам.

И предложил поехать туда немедленно. Мы с Беллой согласились. Вместе с Андреем мы вышли на улицу, взяли такси и поехали на окраину города. Остановились в совсем непонятном для нас месте, около небольшого кафе, и, предводительствуемые Волконским, вошли. Совершенно обычное кафе, хотя все столики были заняты. Хозяйка, хорошо знавшая Андрея, с трудом усадила нас за принесенный откуда-то добавочный столик.

Скоро мы поняли, почему он привел нас именно сюда – ради игры необыкновенного музыканта. Это был “человек-оркестр”. Он сидел на высоком круглом табурете и, нажимая ногой на педаль, отбивал ритм на барабане, потому что педаль была соединена специальным устройством с двумя палочками, на концах которых находились большие шарики, ударявшие по вертикально стоящему барабану с обеих сторон, создавая ритмизированный фон. Сам музыкант играл на саксофоне, а из репродуктора доносилась мелодия, записанная на магнитофон, воспроизводящая звуки жгучего танго в исполнении оркестра с гавайскими гитарами. У музыканта еще имелся аккордеон, и он время от времени играл и на нем.

Хозяйка подошла к какому-то толстому господину и, взяв его за плечо, пригласила танцевать танго прямо между столиками. Мы не успели прийти в себя, как все присутствующие повскакивали с мест и пустились в пляс, роняя стулья.

Участники танцев оказались завсегдатаями заведения – в основном это был средний класс: лавочники, водители-дальнобойщики, рантье средней руки. Все пришли со своими женами или подругами.

Сама хозяйка в прошлом, как шепнул Андрей, была женщиной легкого поведения, но сколотила необходимый капитал и открыла это кафе, где сама получала истинное удовольствие, танцуя танго и одновременно делала свой бизнес, обслуживая посетителей как официантка. Она принимала заказы, приносила напитки, и ей помогала всего одна молоденькая девушка. Как только выполнялся очередной заказ, хозяйка снова пускалась в пляс, но уже с другим кавалером.

Волконский был в безумном восторге. Китчевая суть происходящего была ему по душе.

Виталий Яковлевич Виленкин