Промельк Беллы

В двух словах. Мы по вас очень скучаем. Не забываем никогда. Все труднее представить вашу жизнь. Судя по всему, в Москве полный мрак и не видно просвета. Честно говоря, я был уверен, что со смертью Брежнева что-то изменится к лучшему. Я написал пьесу[21], в которой один герой (оптимист) все время повторяет: “Ничего, вот прокурор умрет, и тогда все будет хорошо”. Но уже умерли два прокурора и готовится третий, а хорошего не видно.

Меня торопят. Поэтому, ничего интересного не рассказав, целую. Жду весточки. Боря, ты однажды разразился потрясающим письмом. Пожалуйста, разразись еще. Примерно год назад или больше мы через Самюэля Рахлина передавали вам какие-то мелочи. Получили ли вы их? Пришлите карточки всех с детьми и собаками.

Обнимаем, целуем, любим.

Володя

31.0 5

1984 Stockdorf

Во время нашей поездки в Америку в 1987 году состоялась долгожданная встреча с Володей и Ирой. Этому предшествовала записка Володи, как всегда, исполненная юмора и дружеского чувства.

Дорогие Белочка и Боря!

Добро пожаловать на родную американскую землю!

Честно говоря, покидая родимые пределы, я не сомневался, что, если доживем (а насчет этого я как раз очень был в себе не уверен), так вот, если доживем, то “совпадем еще на этом свете” (цитата). Ну вот, теперь, кажется, если считать Америку “э т и м” светом, должны совпасть, хотя бы на бегу. В предвкушении этого расползаться по бумаге не буду, скажу только, что жду этого с нетерпением. Или, как говорят американцы (мне нравится переводить буквально): жадно смотрю вперед увидеть вас. Тогда выпьем пива с воблой (продается на Брайтон-Бич) и поговорим. А пока нежно целую обоих за нас троих.

Володя

P.S. Между прочим, в “Ардисе” вышел мой новый роман “Москва–2042”.

Выступление Битова и Чухонцева

Наступила горбачевская эпоха, и никто толком не знал, во что это может вылиться. Существовала общая растерянность: западные интеллектуалы, и в том числе русские диссиденты, оказавшиеся на Западе, с подозрением относились к тому, что происходит в России. А русские свободомыслящие деятели культуры боялись спугнуть зреющие перемены, несомненно им в душе сочувствуя. Между сторонами существовал причудливый диалог, исполненный взаимного недоверия, в который жизнь вносила свои поправки.

Когда мы ездили во второе турне по городам США, Володя Войнович тоже ездил по Штатам в связи с выходом его книги “Москва –2042”.

И вот 7 мая 1987 года произошла наша встреча в доме Светланы Харрис в Нью-Йорке. Мы с Беллой прилетели из Вашингтона после того, как проехали всю Америку с выступлениями. По счастливому стечению обстоятельств к нам в гости в этот день пришли многие наши московские и американские друзья: Битов и Чухонцев, Алешковский с женой Ирой и несколько позднее Войнович с Ирой. Мы устроили импровизированный обед.

Наша прекрасная Светлана была исключительно гостеприимна, но мне все равно показалось, что необходимо выехать в какое- то общественное место, чтобы закончить вечер там. И по моему выбору мы поехали во французское кафе “Фигаро” в Гринвич-Виллидж – центр нью-йоркской богемной жизни. Там можно было ночью съесть луковый суп и выпить рюмку кальвадоса. А после мы бродили по ночному Нью-Йорку и бесконечно говорили о событиях, накопившихся за это время.

На следующий день, когда мы встретились в мастерской Эрнста Неизвестного, к нашей компании добавился мой двоюродный брат Азарий.