Промелькнувший метеор (книга 1)

Объезжая так казахские аулы, Драгомиров познал быт, нравы и думы степняков, как не познал бы любым другим способом. К тому же он не выбирал самых богатых аулов и лучших белых юрт, а останавливался там, где настигал его вечер. Так проще было наблюдать за жизнью и обычаями степных казахов.

В итоге этих непосредственных наблюдений у Драгомирова вырабатывался свой взгляд на казахскую степь. Личные впечатления были подкреплены и книжными знаниями. Он внимательно изучил книгу Левшина в трех частях «Описание киргиз-кайсацких орд и степей» и другие печатные материалы.

Раздумывая о судьбе казахского народа, он неизменно задавал себе вопрос: как сумели казахи, ведя кочевой образ жизни и находясь в окружении сильных государств, сохранить за собой такую огромную территорию, на которой свободно могло бы разместиться несколько больших европейских стран?

Две трети казахов, кочующих по бескрайней степи, добровольно перешли под власть России в течение последнего столетия. Да и нельзя было поступить иначе: с юга угрожало Кокандское ханство, с востока — китайские богдыханы. Нужна была сильная защита, и этой защитой являлась Россия. Ведь только с той поры, как казахский край перешел к ней в подчинение, в степи наступило относительное спокойствие. Наблюдая за оренбургскими и сибирскими казахами, и оставшаяся часть народа, входившая в Улы жуз — Большой жуз, уже начинала вести осторожные переговоры с представителями русских властей. Нападения с Востока и Юга постоянно тревожили аулы Улы жуза. У Драгомирова, как и многих других, росла уверенность, что скоро и Большой жуз примет российское подданство.

Драгомиров, как более или менее передовой человек, сознавал и другое. Хотя с присоединением к России казахская степь зажила мирной жизнью, но царское правительство не думало о том, чтобы подымать хозяйство этого края и его культуру. Степняки, что и говорить, отстали. Кроме устных поэм, сказаний, пословиц, кроме песен и музыки, складывавшейся веками, что было у них? Войлочные юрты и необходимые предметы домашнего обихода в их кочевой жизни; мазары — могильники для знатных покойников, разбросанные в степи… Сможет ли казахский народ сохра-нить себя как нацию в условиях девятнадцатого века при таком невысоком уровне хозяйства, быта, культуры? Драгомиров сомневался в этом. По его мнению, единственный путь для казахов был в приобщении к европейской культуре. А чтобы войти в число образованных европейских народов необходимо учение на русском языке. Но как направить казахов на эту дорогу? И кто их направит? На эти вопросы Драгомиров не мог найти ответа. Он приходил к выводу, что следует отдавать постепенно, пока единицами и десятками, казахских детей в русские школы; в конце концов они сами в будущем, возможно, и положат начало массовому русскому обучению. Но и эта задача далеко не из легких. Живой пример — рядом. Если даже Чингиз, один из немногих образованных казахов, сам учившийся в Омске, имевший власть султана, везет своего сына на русскую учебу без особенной охоты, в силу невыгодно сложившихся для него обстоятельств, то что можно сказать о других?

Драгомиров думал о широте степи и узком мире казахов.

В самом деле. Поели, попили кумыса, есть что накинуть на плечи, — и уже не жалуются на жизнь. Казахи добродушны и беспечны. Мир — это то, что находится в их поле зрения. Видит на десять верст вперед, любуется степью, и дальше такая же степь, тот же простор, и нет ему конца-края. И аулы похожи один на другой. Самый близкий базар от Кусмуруна — в Баглане. Сто пятьдесят верст. Казалось бы, для степи не ахти какое расстояние, но и на базар попадают лишь немногие.

Драгомиров улыбнулся своим мыслям: ему пришел на память забавный пример. Один из богатых степняков совершил паломничество в Мекку, чтобы получить звание хаджи. Вернулся, стал рассказывать землякам о своем путешествии. И тогда один из слушателей, — он если и кочевал с аулом, то только на другие пастбища, — спросил: «А эта Мекка дальше или ближе нашего Баглана?» Словом, понял…

Люди, как их бескрайняя земля. Невспаханная, первозданная. Перепахать бы ее, обработать, бросить добрые семена, какие бы свежие ростки просвещения появились на этой почве!

Да… Смотришь со стороны — все аулы на один лад. Одно у всех занятие — пасти скот. Люди неграмотны, интересы их ограничены, ни к чему не стремятся, каждый занят своим маленьким делом. Если и обеспокоены чем-нибудь, то делами в своем роду и у своих ближайших соседей.