Промелькнувший метеор (книга 1)

Но это, если смотреть со стороны… А вглядись попристальнее, загляни в глубину: тогда твоим глазам откроется и другое. Есть бай, есть и его работник. Есть неравенство, которое проявляется несколько иначе, чем в России, в европейских странах. Оно прячется под родовым покрывалом. Бедняк и не задумывался над тем, как избавиться от власти своего богатого родича. Он знает — так было и есть. Должно быть, так и будет. Вековая борьба русских крестьян с помещиками во многом чужда ему, непонятна. Но ведь и в степи может вспыхнуть борьба, как вспыхивает сухой камыш. Правда, неизвестно, кто будет его поджигать. Да и остановить можно пожар. Разве чего-нибудь ощутимого добились русские крестьяне? И Драгомирову подумалось — никто ему не ответит на эти вопросы.

…Так все четверо в возке заняты своими мыслями. Разве что Абы внимательно следит за дорогой. Но и он не заметил, как позади осталось больше семидесяти верст и на горизонте обозначилась зеленая кайма берега озера Боровое. Говорили, здесь находятся стоянки многих аулов. Но никакого жилья поблизости не было. Только кое-где сиротливо торчали останки откочевавших куда-то юрт. Чингиз сообразил, в чем дело: в пору, когда ему стоило ногой коснуться камня, и камень послушно катился вверх по склону горы, аулы во время своих перекочевок ждали его на дороге, — а вдруг султан заглянет погостить! Но теперь удача ему изменила, он лишен власти, и те же аулы убрались отсюда подальше от беды, которую он мог бы принести.

— Таков мир! — бормотал про себя Чингиз. — Таков мир, и ничего с ним нельзя поделать!

Дышалось ему тяжело, но он хоть несколько утешал себя неизбежностью происходящего.

Сквозь редкие просветы густого соснового леса зеркально поблескивало широкое озеро Боровое, известное своей чистой пресной водой. Чингиз слышал перед отъездом, что на восточном, не таком лесистом берегу стояли аргынские аулы ветви Шака. Шакинец Толеп, отчасти бий, отчасти бай, но человек достаточно богатый, прежде подобострастно выслуживался перед Чингизом: в качестве сыбаги — доли он приводил ему в Кунтимес жирного стригунка, а в Кусмурун — уже жирную кобылицу. Не раз он добивался высокой чести — приглашал Чингиза к себе в гости.

«Если шакинцы на месте, — думал Чингиз, — стало быть, и Толеп там. У него и переночуем». Но оказалось, что нет и шакинцев, нет и Толепа. Неужели и он сбежал, избегая встречи с бывшим султаном? Вот собака!

Чингиз выругался вслух, громко.

И как бы в подтверждение его слов невдалеке, на месте недавней стоянки аула, Мелькнуло что-то белое. Это действительно была собака. Над ней кружили два стервятника. Кружили, падали, едва не касаясь земли, и снова взмывали вверх.

Собака вела себя беспокойно, шарилась вокруг, но не убегала со своего места.

— Ощенилась недавно, поэтому ее и оставили, — сообразил Чингиз. — А стервятники метят на щенят. Она и обороняется.

— Щенята? Щенята, отец! — заинтересовался Чокан. Это были его первые слова с тех пор, как они отъехали из Черного аула.

Они остановили возок не так близко, чтобы спугнуть хищных птиц, и не так далеко, чтобы наблюдать за схваткой.

Один стервятник подлетел к собаке и, касаясь крылом земли, словно дразнил ее, вызывая на драку. Собака бросилась, а птица подалась чуть дальше. Собака, забыв осторожность, за ней. В это время второй стервятник резко спикировал вниз и тут же взмыл вверх.

— Зацапал! — воскликнул Чингиз.

— Неужели щенка? — взволновался Чокан.

— Разве ты не видишь? В когтях у него темнеет. Подлая птица! Ей и летать трудно с опущенными лапами, а кроме того, стервятники предпочитают мертвечину. Швырнут с высоты и уже принимаются за убитую.

Падение щенка увидели не только Чингиз и Чокан. К месту паденья стремглав помчалась собака и опередила стервятника. А он снова полетел туда, к яме для котла.

— Давайте и мы подъедем.

— Подъедем! — подхватил слова отца Чокан. — Поедем и защитим щенят.

— Гони, Абы, коней!

Соревновались кони, собака, птицы. Первым у жер-ошака оказался все-таки стервятник. Он уже наметил жертву и, сложив крылья, ринулся вниз.

Но Чокан снова перехватил вожжи и, хлеща вовсю по конским бокам, правил напрямик с немыслимой скоростью по ухабам. Возок так подпрыгивал, что Чингиз с Драгомировым крепко ухватились друг за друга. Коней попробовал удержать Абы, но это было уже бесполезно.

Едва они успели достичь цели, и Чокан резко осадил коней, как возок странно загрохотал, внезапно накренился и перевернулся. Свалились и жылан-сырты. Но сразу же поднялись, и бог ведает, куда бы они понеслись, если бы не железная рука Абы, предотвратившая несчастье.

Сильно ушиб ногу Чингиз, побаливали бока у Драгомирова, а Чокан, несмотря на кровь, выступившую на лице, несмотря на то, что его дальше всех отбросило в сторону, побежал к щенкам. Жив или нет щенок, побывавший на высоте в когтях стервятника, уже черневшего в небе едва заметным пятнышком?