Прометей № 4

В этой ситуации, не видя иных возможностей пробить стену мелочной бюрократической незаинтересованности, связанной с реализацией многогранного наследия Маяковского, официальная распорядительница литературного наследия поэта Лили Брик написала свое знаменитое письмо руководителю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину, после чего в секретариате Сталина состоялась ее не менее знаменитая встреча с председателем Комиссии партийного контроля Н. И. Ежовым. Здесь на своем письме она увидела известную сталинскую резолюцию, ставшую впоследствии директивной для всей советской литературы на годы вперед: «Тов. Ежов, очень прошу вас обратить внимание на письмо Брик. Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи. Безразличное отношение к его памяти и произведениям – преступление. Жалобы Брик, по-моему, правильны. Свяжитесь с ней или вызовите ее в Москву… и сделайте, пожалуйста, все, что упущено нами. Если моя помощь понадобится, я готов…».

Нетрудно догадаться, что сразу после этого сталинского напутствия проблема сохранения и популяризации многогранного творческого наследия поэта пролетарской революции – его «нерукотворного памятника» – была окончательно разрешена в пользу последнего. Куда хуже обстояло дело с памятником рукотворным. Причем, не где-нибудь, а в главном городе Советского Союза – Москве.

Площадь Маяковского – с Мейерхольдом и без

Одновременно с правительственным постановлением о переименовании бывшей Триумфальной площади в Маяковскую, на первой полосе газеты «Вечерняя Москва» от 17 декабря 1935 года появился комментарий академика и признанного мастера советской архитектуры А. В. Щусева относительно будущей реконструкции площади.