Прометей № 4

Между тем, первый Всесоюзный конкурс, объявленный в 1940 году Комитетом по делам искусств при Совнаркоме СССР и отчасти прерванный событиями Великой Отечественной войны, длился до начала 1950-х гг. и закончился фактически безрезультатно. Ни один из представленных на конкурсе проектов так и не был утвержден окончательным. И это при том, что обилие проектов, равно как и разнообразие авторов, их на конкурс представивших (в их числе оказалась даже Лили Брик!) поистине впечатляло.

Но едва ли кто-то обратил внимание на важную деталь: еще 20 июля 1948 года (т. е. на следующий день после 55-летия Маяковского) на страницах «Вечерней Москвы», регулярно информировавшей общественность о деятельности конкурсной комиссии, появилась заметка, где вполне утвердительно сообщалось: «Пройдет немного времени и москвичи увидят… памятник поэту. Он будет возвышаться посредине сквера, который разобьют на площади. Высота памятника с пьедесталом равна 12 метрам… Автор памятника – скульптор И. М. Чайков. Его проект был признан лучшим и положен в основу для будущего памятника». Автор заметки В. Осокин особо отмечал, что скульптор работает над образом Маяковского уже более десяти лет, в то время как «Маяковский – его любимейший поэт»[273](Чайков действительно работал над проектом скульптурной группы во главе с Маяковским задолго до официального конкурса на памятник поэту – образ Маяковского он создавал для башни театра Мейерхольда).

Таким образом, имя фаворита конкурса было зафиксировано не где-нибудь, а на страницах официального печатного органа Московского городского комитета ВКП(б) и Моссовета! На даже несмотря на это, дело снова так и не сдвинулось с мертвой точки…

Резолюция И. В. Сталина на письме Л. Ю. Брик: «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи. Безразличное отношение к его памяти и произведениям – преступление». Ноябрь 1935 г. Фотокопия

История с конкурсом оказывалась на редкость странной и отчасти даже скандальной. Происходящее было тем более удивительным, что после известной резолюции Сталина, обнародованной и массово растиражированной прессой тотчас после ее появления ноябре 1935 года, задача воссоздания образа Маяковского оказывалась для советской монументалистики в числе первоочередных. Особенно, если учитывать, что с момента появления «Декрета о памятниках Республики»[274], который, собственно, и положил начало масштабному ленинскому плану «монументальной пропаганды», особое внимание уделялось именно уличной скульптуре, как наиболее доступному и наглядному средству массовой агитации и пропаганды.