Промежутье

– Когда я собирался ехать сюда, – сказал Гас, – мне наконец пришлось объяснить одному другу, что творится у нас в семье. Я думал, сгорю от стыда. Вроде бы и понятно, что я тут не виноват, а всё равно кажется, что виноват.

– Я знаю!

– Только он мне потом рассказал, что его мама вообще не выходит из дома. На самом деле она боится толпы, но ему кажется, что ей стыдно куда-то ходить с ним вместе. А его дядя на людях весь такой белый и пушистый, но на сына орёт как резаный по любому поводу. Сын у него вообще-то крутой – футболист, отличник, красавчик. А самооценка при этом на нуле.

К концу этого рассказа Купер невольно засмеялся.

– Ну и цирк!

– Ага.

– Слушай, ну почему мы все такие?

– Не знаю, – сказал Гас с лёгкой улыбкой. Потом опять слегка помрачнел и добавил: – Но после этого разговора я иногда стал представлять нашу семью как бы со стороны. Как её видят другие, понимаешь? И тогда я думаю: если мать с отцом всё время про меня забывают, может, это не я такой лузер? Может, они просто не очень хорошие родители?

Купер молча глядел на улицу, с удивлением чувствуя комок в горле и влажную дорожку от слезы на щеке. Может, и ему стоило бы делать то же самое? Представлять их семью со стороны. Раз и навсегда поверить, что сам он ни в чём не виноват. Уместить в голове эту новую картину мира оказалось ничуть не легче, чем, например, самому втиснуться в футболку Джесс. В животе Купера всё как будто скрутилось в узел. Он вытер лицо тыльной стороной ладони и отпустил плечо друга.

– Давай хотя бы сами будем в это верить. Я про тебя, а ты про меня, – предложил Гас.

Купер не мог ответить: боялся, что развалится на тысячу кусочков. Он лишь молча кивнул, чувствуя, как слёзы снова ползут по его щекам.

Глава 25

– Привет! – сказал Купер маме, заходя в кухню. Он вернулся домой в 5:30, как и обещал Джесс. От аппетитного запаха лука и чеснока у него заурчало в животе. – А что у нас на ужин? Пахнет клёво!

– Шакшука! – ответила мама с широким театральным жестом.

После разговора с Гасом приятно было увидеть человека в хорошем настроении.

– Шак… что?

– Шакшука. Это израильское блюдо.

– Ну вот, – с ухмылкой сказал Купер, – а я-то обрадовался. Думал, яиц поедим!

Мама отмахнулась от него кухонным полотенцем.

– Шутник! Как ты думаешь, что там сверху? Запечённые яйца!

– О не-е-е-ет, – картинно застонал Купер.

– Тоже мне, ресторанный критик! Если хочешь чего-то другого, готовь сам.

– Не вариант!

– Да уж, я знаю, – засмеялась мама. – А что у тебя с уроками?

– Уже все сделал. – Купер налил себе воды и прислонился к шкафчику с мойкой. Он давно не видел маму такой весёлой. – Ладно, я серьёзно. Тебе помочь?

Мама отшатнулась в притворном ужасе.

– Мальчик, ты кто? И что ты сделал с моим сыном?

Купер высунул язык. Мама его передразнила и снова засмеялась.

– Спасибо, но всё уже почти готово. Осталось только додержать в духовке.

– А где Джесс? – спросил мальчик.

– Сидит наверху. Много задали, наверное.

Купер помнил, что сестра уже почти доделала уроки, когда он уходил. Он быстро допил воду и пошёл к себе в комнату.

– Vigilantes Unum! – прошипела Джесс, увидев брата. Она сидела на полу в той же позе, что час назад, и яростно тыкала пальцем в экран планшета, время от времени черкая что-то в блокноте.

– И где же я мог это слышать? – шутливо спросил Купер, задумчиво почёсывая подбородок. Но тут его взгляд упал на мрачное лицо Джесс.

– Купер, закрой дверь. По-моему, мы всё неправильно поняли. Вообще всё!

Он послушно выполнил просьбу.

– Что «всё»?

– Про Елену! Про её задания. Я стала думать про этот девиз. Как Елена может кого-то наказывать, если она гибнет сама? Наверное, vigilantes переводится не так, как мы думали. И я полезла во всякие словари. В латинские. Ну это же латынь.

– Ясно… – Купер заглянул в блокнот, но не смог разобрать каракули сестры. – И что же ты нашла?

– В общем, у этого слова несколько значений. И одно из них – «бдительный».

– «Бдительный»? – переспросил Купер.

– Или «бдящий». Тот, кто бдит. Ну, то есть наблюдает и присматривает. Или охраняет. А ещё я кое-что нашла про воронов. У одних народов считается, что они приносят беду. Но у других народов они, наоборот, предупреждают о беде. Их даже специально держат в лондонском Тауэре – как сторожей.

Купер пытался понять, что же так напугало сестру. Новые факты вроде бы не противоречили тому, о чём они догадывались раньше. Но от Джесс почему-то волнами исходила тревога.

– Ну ладно. Это даже лучше подходит к нашей теории, так ведь? Значит, мы на верном пути.

Джесс яростно замотала головой, как будто злилась на себя за то, что не может объяснить. Наконец она повернула экран планшета к Куперу и сказала:

– Парк Чоу.

– Что?

– Не что, а кто! Парк Чоу, – повторила Джесс. – Помнишь? Из «Сампуна»?

– А что с ним?