Промысловые были

– Да. И спор заканчиваем однем разом. Без переносов на вечер. Вот… – Он посмотрел на стену. – До двенадцати. И без этих… А то я тебя знаю. Начнешь юлить. И речь только о книге «Фарт», выставленной издательством на премию.

– Что-то многовато условий. Ладно. Согласна. Только тогда… э-э-э… шестьдесят на восемьдесят пять. На двенадцать комплектов. – И добавила полувопросительно-поуутвердительно: – С йонообменником и… предполоскателем.

– Ладно, с полоскателем. Ну что, поехали? Что у нас там? Трибуна. Кхе-кхе. Чтобы попасть к трибуне…

– Стоп-стоп-стоп! – закричала Леночка. – А если два на два ляжет? Что я скажу: отпилите мне полмашинки?

– Так… Ну да… – Баскаков сморщился и сосредоточенно почесал у глаза. Такое выражение у него было, когда приходилось соглашаться, подозревая о подвохе. – Тогда придумывай пятое достоинство премии!

– Да запросто.

– Ну-ну. А я пока подумаю. Только давай… не тяни резину…

Леночка было открыла рот, но задумалась, а потом сказала:

– Ну… это повысит твою репутацию среди литераторов.

– Ничего подобного. Наоборот, все только отвернутся. Скажут: «Да-а-а, Баскаков… Че-т-то в фаворе ты у либералишек».

– Так-так-так… – Лена не на шутку нахмурилась. – Ладно, я пока посижу… – Покачала головой: – Анекдот. Не знаем, на кой премия!

Лена сидела, кряхтела. Бледненькая, сероглазая, посмотрела на Баскакова с беспомощной улыбкой, так что губка завернулась, а когда легла на место, над ней зарозовела поперечная рисочка. И вдруг хлопнула себя по лбу, подскочила:

– Овцизна! Мы же деньги получим!

– Ну да, – сосредоточенно сказал Баскаков и подумал о том, что, если большой тираж еще можно вывести в ничью, то тут явный гол. – Ладно, поехали.

И начал говорить медленно и будто диктовать:

– Для того, чтобы попасть к трибуне, не надо получать премии – раз, – сказал он аукционно и вдруг крикнул, взглянув на Лену: – Стоять! При чем тут пятая позиция? Мы разве с ничьими играем? Я же должен все отспорить. Че ты тут путаешь сидишь!

Леночка помалкивала.

– Убирай давай пятую позицию к бабая́м, – быстро сказал Баскаков.

– Что-о-о-о? А что это я ее буду убирать, когда эта самая главная, можно сказать, единственная даже позиция, остальные так… абстракции. Ничего мы не будем убирать. Шевели давай полушарьями или… сразу мойку гони!

– Ладно, – будто предупредил Баскаков и снова задиктовал: – Дорогу к трибуне надо строить – и это отдельная работа – два. И коло трибуны надо жить – три! И это ты сама мне говорила, когда подбивала свалить в Москву, – четыре. А пять: для настоящей художественной прозы нужен затвор. Ну что – один ноль?

– Ну допустим, – согласилась Леночка. Она была полностью уверена в тиражном, переводческом и финансовом пункте и опасалась только неожиданной помехи, вроде каких-нибудь гостей или аварийного фортеля Подчасовой, которая сидела на даче неподалеку. Поэтому, зная риторические способности Баскакова, она рвалась к беспроигрышной дальней части.

– Че у нас там дальше? – развязно спросил Баскаков и почесал о стул спину.

– Тебя покажут по телевидению в новостях, ты попадешь в… медиапространство, то есть будешь на слуху, и все коммерческие структуры заинтересуются тобой и предложат сотрудничество…

– Ерунда. Раз показали и забыли. Чтобы быть на слуху, нужно из кожи лезть и напоминать о себе. И сколько сейчас знаменитых людей, которых и близко к телевизору не подпускают! Самый несерьезный из доводов. Плюс тебе все равно не дадут сказать, что думаешь. А если сдуру дадут, то так смонтируют твое выступление, что будешь конченный о́балдень. Принимаешь?

– С натяжкой.

– Так-то. С этим разделались. Что у нас? Переводы. Дак вот, я категори…

– …Подожди! Какие переводы? Че ты прыгаешь? Сейчас третья позиция – большие тиражи.

– Я хочу сначала с самыми трудными разобраться. Пока не устал. А потом уже со всякой ерундой.

– Ты жухлишь!

– Не понял. Мы разве договаривались, что я обязательно по порядку иду? Ну и все. Так вот я ка-те-гори-чески… – Он снова задиктовал. – Против перевода на европейские языки вещей, где есть рассуждения о состоянии сегодняшнего общества в России.

– Почему?

– Потому что не хочу выносить сор из избы.

– Что за сор такой?

– Ты не знаешь, что такое сор? Объясняю. Муж пришел с праздника с подвыпившими друзьями. Жена вместо того, чтоб улыбнуться и накрыть стол – устроила скандал. Сначала фыркнула. Потом – бумкнула пару тарелок с закусками. И вышла. Муж попросил как-то… ну поприветливей быть. А та, не стесняясь малознакомых людей, начала кричать, припоминать что-то совсем личное, что только их касается… и…

– Ну она просто невоспитанная.

– Ну вот. Значит, за границей большой спрос на невоспитанных писателей из России.

– При чем тут заграница? Это все на их территории было. Незачет.