Пронзая ткань времени

– Допустим, мы высадимся и поселим Джонни с Жанной в каком-нибудь замке далеко в горах, где они счастливо проживут свою жизнь, – задумчиво произнес он. – Нет, не выйдет. Мы отправились в прошлое уже после катастрофы, и нас в этом мире нет. Мы существуем только благодаря темпоральной защите. А если мы ее снимем, то по мере расхождения старой и новой линии развития цивилизации в какой-то момент Джонни все равно исчезнет из-за темпорального конфликта. Жанна останется одна. А мировая линия снова не вырвется из «бутылочного горлышка». Куда ни кинь, всюду клин…

– И что же делать? – спросила Марго.

– Надо высаживать Жанну и тщательно восстанавливать события, чтобы не дать сформироваться альтернативной истории. Как минимум от момента, как мы вмешались в события, и до окончания деятельности Жанны.

– То есть до момента, когда она превратится в пепел, – проговорила Марго. – Прости, Джонни.

– Все-таки надо попытаться найти решение, чтобы сохранить жизнь Жанне, – проговорил Джонни.

– Что бы мы для этого ни предприняли, это означает изменение прошлого, – сказала Марго, положив руку на плечо Джонни. – Поверь, мне ведь тоже хочется кое-что изменить в прошлом. Очень хочется. Я бы просто не дала моим родителям сесть в машину, в которой закончились их жизни. Моя мама была лучшим хирургом Франции. Представляешь, сколько жизней она могла бы спасти? Дав ей умереть, я убиваю не только ее. Понимаешь? Но мы не можем переделывать историю, как бы нам ни хотелось. Мы – продукт всей нашей истории, со всеми ее мерзостями в том числе. Отказаться от нее – это значит отказаться от самих себя. Как это ни печально.

– У нас еще есть время. Прибудем на место и там будем решать окончательно, как поступить. Может, найдем другой выход. Хорошо? – сказала Кэти, грустно глядя на Джонни. – А пока отрабатываем этот вариант восстановления хода истории как основной.

Джонни обреченно кивнул.

«Но другого выхода просто нет. Бедный мальчик», – подумала Кэти.

– Итак, что мы имеем, – продолжила она. – У нас произошел контакт первого рода. Наша очаровательная девочка оказалась человеком, существенно изменившим ход истории, и в силу этого лицом абсолютно неприкосновенным. Любой, даже самый незначительный контакт с ней был недопустим. А у нас не вышло.

– Ладно, Кэти, мы это поняли. Только уже поздно, – буркнул Майкл. – Чего уж теперь. Вернемся, пусть нас расстреляют. Если будет кому.

Кэти сердито посмотрела на него.

– И это было бы правильно, – сказала она. – Нечего инструкции нарушать. Так вот, даже если мы просто высадим девочку в том месте и в то время, когда мы ее забрали, это не исчерпает проблему. Этого недостаточно, чтобы восстановить ход истории. Майкл правильно сказал, нам над этим придется работать несколько лет.

Она встала и принялась ходить взад-вперед.

– Дело еще в том, что многие архивные свидетельства о тех или иных событиях в истории Жанны весьма сомнительны и могли быть откорректированы в угоду политикам, кроме того, есть эпизоды, которые разными историками описываются совершенно по-разному. Мы не знаем, что происходило на самом деле и какой путь правильный. Вот это самое сложное. Здесь все в руках Жанны. Нам придется отслеживать ход событий вплоть до самого конца, помогать ей и направлять ее действия и в то же время полагаться на ее интуицию. Мы должны быть уверены, что восстановленный ход событий точно соответствует историческому. Тому, что произошло реально, а не было приписано потом восторженными почитателями или завистливыми писаками. Тогда у нас появится шанс, что альтернативный ход истории не сформируется, и мы вернем себе нашу Землю.

Джонни встал и молча вышел.

Через полчаса Майкл, освободившись от текущих дел, зашел к своему другу. Джонни сидел на диване. Он был весь в смятении чувств. Ему надо было излить всю бурю эмоций, и Майкл подходил для этого лучше всех. Джонни указал другу на кресло.

– Тяжелое решение. Страшное. Я пытаюсь что-нибудь придумать, но упираюсь в глухую стену, – проговорил Майкл.

– А ты знаешь, что значит вести любимую, нет, не под венец, а на костер? И следить, чтобы она не дрогнула и не сбежала? Есть ли что-либо более жестокое в этом мире? – Голос Джонни задрожал. Он сжал голову руками.

– Ты оказался в ужасной ситуации, и тебе неизбежно придется чем-то пожертвовать: всем миром ради любимой или любимой ради всего мира. – Майкл сам говорил с трудом. – Да, ты ни в чем непосредственно не виноват, мир уничтожит пришедшая к власти в будущем человеческая глупость и подлость, но это не меняет того факта, что ключ от этой ситуации находится в наших руках.

Майкл печально смотрел на Джонни.

– Спасти свою страну и всю Землю, пройдя через страшные страдания и собственную смерть, – такова ее судьба. Это задача божественного уровня. Только она одна, из миллионов и миллионов, оказалась на это способна. Она одна, и она это понимала. Точнее, поймет, когда сядет на коня.

Он положил руку на плечо друга.