Пронзая ткань времени

– Мы не знаем, как сложился этот жуткий пасьянс. Но он сложился, и с этим ничего не поделаешь. Как любит говорить Кэти: что случилось, то произошло. Это факт. И никуда от этого не деться.

– Как же быть с совестью? – Джонни закрыл лицо руками. – Чтобы отправить любимую на костер, надо убить свою совесть. Еще Оскар Уайльд писал, что нельзя безнаказанно убить собственную совесть. Даже если это очень нужно. На самом деле ее можно убить только в том случае, если ее у тебя никогда не было.

Он встал и начал ходить по комнате.

– Можно ли совесть заменить целесообразностью? Совесть – частичка души. Убив ее, убиваешь душу. Вот и весь выбор.

Джонни остановился напротив Майкла и посмотрел ему в глаза.

– Я всегда жил с твердой уверенностью, что нельзя предавать друзей. А тем более любимую. И вот теперь я должен предать. Обязан. Но если я предам любимую, я пожертвую своей честью и своей совестью. Я пожертвую своей душой. Во имя целесообразности. Нет, мои мозги этого не выдержат!

Он горестно махнул рукой.

– Удивительно – ведь это один шанс из многих миллионов – вот так просто встретить на опушке леса Жанну д'Арк. Пусть даже в том самом времени. Как это могло произойти? При такой мизерной вероятности? – Майкл задумчиво почесал лоб. – Мне такое ни разу в голову не пришло.

– Мизерная вероятность еще ни о чем не говорит, – со вздохом ответил Джонни. – К примеру, вероятность утонуть при морском путешествии на огромном океанском лайнере чрезвычайно мала. Но попробуй это объяснить пассажиру «Титаника», идущего ко дну! Для него все рассуждения о мизерной вероятности такой гибели бессмысленны. Малая вероятность встречи с такой девушкой, как Жанна, ничего не говорит о том, произойдет ли она на самом деле или нет.

Они помолчали.

– Мне эта встреча принесла и счастье, и горе, – тихо произнес Джонни…

Глава 10 Рядом со смертью

В это время Кэти и Марго сидели в оранжерее у небольшого ручья.

– Да, вот сюжет: Жанна д'Арк на боевом коне спасает мир от ядерного катаклизма, – задумчиво сказала Марго. – Вот уж что никогда не могло прийти в голову.

– Есть много, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам… – ответила Кэти. – Только не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Для успеха миссии Жанны нам еще много усилий придется приложить. И дай Бог, чтобы все получилось.

Марго в раздумье принялась щипать себя за ухо.

– А может, все-таки можно как-то так изменить прошлое, но чтобы будущее осталось тем же или лучше? – спросила она. – Чтобы без трагедий, по-мирному.

– Отказавшись от прошлого, даже такого, с инквизицией и ее зверствами, мы утратим наше будущее, – ответила Кэти. – Самая красивая бабочка когда-то в прошлом была противной гусеницей. Раздави гусеницу – не будет и бабочки. Отрицание своего прошлого, каким бы оно ни было, – это самая большая ошибка всяческих революционеров и реформаторов. Самая большая глупость. Ведь мы выросли именно из нашего прошлого и, как ни странно, именно ему за это мы должны быть благодарны. Жанна, Жанна…

Кэти встала и пошла к ручью, покрошила кусочки хлеба и бросила их в пруд. К ним тут же устремились золотые рыбки.

– Нам придется пройти через ее смерть, как ни больно об этом говорить. Перестань щипать себя за ухо, оно у тебя уже красное, как светофор!

Марго убрала руку от уха и вздохнула.

– Ты говоришь – смерть. Конечно, мы все через нее пройдем. Кто-то раньше, кто-то позже. Кто-то со славой, кто-то с позором. Смерть – это падение в никуда. А так хочется устоять! И вообще – почему мы обречены на смерть? Смерть – это ведь поражение жизни.

– Я думаю, что это не совсем так, – сказала Кэти, продолжая кормить рыбок. – Смерть – это ведь не только индивидуальная трагедия. Она побуждает нас наследить на Земле, зная, что мы умрем. Мы стремимся преодолеть смерть, оставляя что-нибудь после себя. Через акт творения: семью, ребенка, великую теорию или выращенное дерево. Или добрую память. Наверное, в этом и есть позитивный смысл смерти, ее созидательная роль. Не будь смерти, человек погрязнет в вечном пустом созерцании и набивании своего брюха. И от цивилизации, по сути, ничего не останется, кроме лениво копошащегося болота.

– Действительно, если человек не создает ничего вне себя, то какой смысл в его жизни? – согласилась Марго.

– Но смерть смерти рознь, – продолжала Кэти. – Кроме смерти индивидуума, есть еще такая страшная вещь, как смерть цивилизации. Это тоже смерть, но уже совсем другая. Смерть цивилизации лишена созидательной силы. Она стирает все после себя. Абсолютно. Вот это настоящая, безвозвратная смерть. И перед нами выбор: какую из этих смертей выбрать?

Затем она грустно добавила:

– Нам не дано выбирать: жизнь или смерть, мы лишены такой возможности. Нам придется выбрать только вид смерти – горькая, но, в конечном счете, плодотворная смерть Жанны или опустошающая смерть всей цивилизации. Ответ очевиден, мне кажется, как он ни тяжел. И нельзя нас в этом винить.