Пропаганда 2.0

Как следствие, обострилась борьба с «врагами» внутри России, тем более что А. Дугин предложил для описания врагов новую удобную систематику: не только термин «пятая колонна», но и термин «шестая колонна». Последнюю он объясняет следующим образом [1]: «Мы не понимаем, насколько глубоко либеральный тоталитаризм поразил наши нервные центры, проник в сознание людей. И насколько серьезна и опасна такая оккупация. Только самый радикальный, маргинальный сегмент этого либерального оккупационного контура выступает против Путина открыто – в лице «пятой колонны» на марше предателей. Основная же часть находится внутри. Она встроена в систему российского государственного управления с 90-х годов, а может быть, и раньше. Я называю это «шестой колонной». Нам нужно вести борьбу с пятой и шестой колоннами».

Информационное противостояние Украины и России прошло несколько этапов, сменив несколько наборов символов. Можно выделить следующие три этапа:

– период газовых, торговых, экономических войн, до войны физической;

– докрымский и крымский период, начавшийся с майданом;

– доминский период;

– минский период.

В первый период газовых и других войн, еще вне воооруженного конфликта в физическом пространстве, Украина, несомненно, уже была «негативным персонажем». Украина, как, кстати, Беларусь и страны Прибалтики, постепенно становилась негативным примером того, как не надо вести экономику или политику. Россия, естественно, была и точкой отсчета, и позитивным примером.

Причем интенсивные конфликты типа газового стали повторяться с определенной регулярностью. Впервые особенностью описания тогда стал язык улицы, что достаточно редко для языка телевидения. Наиболее известный пример того времени – констатация «Украина ворует газ», произнесенная официально. Назвав целую страну «вором», можно пользоваться любыми другими «уличными» отсылками, что активно делалось в ток-шоу.

Именно тогда российское телевидение впервые задействовало весь имеющийся арсенал: не только новости, но и политические ток-шоу. Не остались в стороне и юмористические программы типа «Прожекторперисхилтон», где Беларусь, Прибалтика и Украина рассматривались шутливо-пренебрежительно. Это, вероятно, наиболее неприятно для Беларуси, когда А. Лукашенко именуется в таких передачах не иначе как «бацька», хотя страна является официальным союзником России, не имея с Россией международной границы.

Второй этап – крымский – начался на фоне майдана. При этом внезапное охлаждение отношений никогда не провозглашалось. Была избрана другая конструкция. Как бы положительное отношение к Украине сохранялось, но резко отрицательным стало отношение к новой власти. Этот тип описания характеризуется фреймом с такими составляющими: Герой, Жертва, Злодей. Это типичный кинофрейм. Украина стала Жертвой, Россия – героем, а новая влсть – Злодеем. Именно поэтому для ее характеризации были избраны слова: фашисты, бандеровцы, хунта, для армии – было найдено слово каратели.

Все это слова, которые производят переименование объекта в негативную сторону. Соответственно, это приносит новые возможности для пропаганды: пользоваться теми ассоциациями, которые уже давно закреплены за данными негативными обозначениями. Теперь можно производить любые операции именно с новым обозначением, что облегчает пропагандистские действия, поскольку уже не требует обоснования. К примеру, фашиста можно только убивать, с ним не ведут переговоров, фашист способен только на отрицательные поступки.

Третий этап – доминский – характеризуется нарастанием конфликта. Поскольку действующая власть уже была признана Россией, то хунта осталась только на политических ток-шоу. Украинскую армию продолжали называть карателями.

Но для фактического обоснования следовало приводить примеры соответствующих событий. Отсюда возникла потребность в демонстрации «зверств». Поэтому появлялись многочисленные фейки типа распятого мальчика, трупов, ракет, пронзающих машины, которые затем находили в видеоматериалах из других стран.

Четвертый этап представил сложность уже для украинской пропаганды. Минские соглашения требуют множества вещей, которые слабо возможны после военных ситуаций, например, организация амнистии участников конфликта с другой стороны.

Украина также прошла опыт переименований. Противник сначала именовался «боевиками», «бандитами», «террористами». Затем он стал называться «сепаратистами» и «ополченцами». Иногда вставляется отсылка «пророссийские» (сепаратисты) или «так называемые» (ДНР и ЛНР). Точно так же возникли новые обозначения «своей» стороны, например «киборги», или переосмысления старых слов, например «укроп».

Была также украинская попытка ввести единообразие в эти обозначения двух сторон конфликта [2].