Читаем Пропасть полностью

И разумеется, я не встречал там никого, кто сказал бы доброе слово в адрес "демократических" властей России. Рассказывали, что во время выборов (когда я был ещё на свободе), все подследственные (в отличие от осужденных, они имеют право голоса) практически поголовно голосовали за Жириновского — за исключением совсем небольшой части приверженцев Зюганова. Но в дальнейшем, когда Жирик стал слишком уж явно стелиться под Кремль, симпатии зэков стали потихоньку разворачиваться в сторону коммунистов. Всё меньше остаётся людей, испытавших на себе выкрутасы советской власти. А зло дней сегодняшних — вот оно. Поэтому, время работает на коммунистов (или иных экстремистов).

Я ведь вовсе не хочу сказать, что именно орловский изолятор — худший в России. Помню, пришёл этап из Смоленска. Среди прочих — был там один, страшно избитый парень. Даже сидеть не мог — время от времени в обморок падал. Оказалось — москвич. Наполовину русский, наполовину — чеченец. Именно за эту вот чеченскую "половину", его смоленские менты убивали. Этот самый получеченец, был изрядно удивлён и даже растроган тем, что в Орле его не били, вызвали к нему врача, дали какие-то таблетки, а один из ментов, капитан, покачав головой, сказал: "Паны дерутся — а у холопов чубы трещат"…

Так что, как подметил ещё Солженицын в своём "Архипелаге": хуже всегда может быть — даже когда кажется, что хуже уже некуда. Я вот сидел в битком набитой камере. А ведь встречал людей, которые побывали в камерах, набитых гораздо плотней. Так что дело не в отдельных недостатках, свойственных лишь Орловщине.

Наконец, выдернули меня на суд. Оказалось, что судить будут в Мценске. Это кто-то меня технично спихнул на райцентр. Дескать, вроде как там задержали — пусть там и судят.

Ну ладно, мне в общем-то без разницы, где этот спектакль разыграют — у меня всё равно нигде серьёзных защитников нет.

Привезли в Мценск, в КПЗ. Там в одном и том же здании держали — и привезённых на суд, и "суточников", и пьяных, подобранных на улице. В общем — универсальное заведение. В камерах не было даже нар — спали прямо на полу. Да ещё почти что и не кормили — чашка кипятка и кусок чёрного хлеба на день.

Правда, скучать не пришлось. Водворили меня туда ближе к вечеру. А примерно в час ночи, неподалёку от этого заведения, проходила хорошо одетая и малость поддатая мадам, имевшая при себе немалую (по тем временам) сумму денег. На автобусной остановке стояла группа парней, потягивавших пиво. По адресу прохожей раздались не совсем цензурные полукомплименты-полуугрозы. То ли дама всерьёз испугалась за честь и кошелёк, то ли просто хмель в голову ударил — побежала она как раз в сторону КПЗ. Давай кулаками в дверь молотить. Потом принялась пинать эту дверь ногами. Дежурные, резавшиеся в карты, послали её на три буквы. Тогда представительница прекрасного пола, схватила пару булыжников (в таких случаях они всегда оказываются под рукой) и запустила их в окна. Мы в своих камерах с интересом прислушивались к звону разбиваемых стёкол и трёхэтажному мату стражей порядка.

Менты выскочили на улицу, схватили злоумышленницу, затащили в одну из камер, сделали ей "ласточку" — то есть, посредством наручников, притянули ноги к рукам — и положили лицом на парашу. Оставшуюся часть ночи, баба выла, материлась и проклинала всех ментов на свете. Утром припёрся местный начальник. Начались разборки. Задержанная кричала, что у неё маленькая дочка одна в квартире всю ночь провела по вине милиции — которая не оказала помощи женщине, едва не подвергшейся ограблению и изнасилованию. Мент орал, что она обязана платить штраф и отдельно — за разбитое стекло; что она сама — правонарушительница, и т. д., и т. п…

Потом как-то всё утряслось — тем более, что в КПЗ привезли новых подследственных.

Со мной в камере сидел парень, тоже ожидавший суда. Я бы, встреть его на улице, никогда не подумал что он совершеннолетний — до такой степени заморенный. Сам местный. Родители — алкаши. Жил, непонятно в каких условиях. Весь какой-то грязненький, ободранный. Попался на том, что утащил из чьего-то подвала банку маринованных огурцов и шмат сала. Прекрасно знаю что это смахивает на анекдот, но лично читал его "обвинительное заключение". Я допускал в принципе мысль, что может быть на суде не захотят позориться, дадут ему условный срок…

Привезли нас на суд. Перед тем как вызвать в зал этого самого суда, заперли в разных боксах. Через некоторое время один из конвоиров (видимо от скуки) подошёл к зарешечённому окошку моего бокса и говорит: "Слышь — там, короче, бабы по****ели (это он судей имел в виду) и решили тебе пару лет дать — типа, ты залётный, попал чисто случайно, хули с тебя взять. А тому ****юку, что с тобой вместе привезли, хотят вкатить три с половиной. Мол, эти воры по подвалам и дачам лазят, заебали уже!.."

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное