Пропавшая

Надеюсь, не забыла про меня? Потому что я о тебе помню.

На этот раз в конце стоит другой эмодзи — кричащее в ужасе лицо.

Кейт

Одиннадцать лет назад Май

Приемная доктора Файнголда находится на третьем этаже соседствующего с больницей медицинского центра. Здание центра очень современное — много стекла и естественного освещения. Войдя в вестибюль, мы с Беа решаем не стоять в длинной очереди к лифту, а пойти по лестнице. Идем практически молча, сберегая силы для крутых ступенек, но даже без слов ясно: Беа хочет, чтобы я передумала.

Однако меня не переубедить. Решено — я обязана с ним увидеться.

Мы поднимаемся на третий этаж, проходим по коридору, и когда до кабинета остается совсем немного, Беа не выдерживает.

— Вот на что ты надеешься? — сердится она и останавливает меня за руку, чтобы взглянуть в глаза.

Я никак не могу подобрать нужные слова, поэтому не отвечаю.

Тогда Беа прерывает мое молчание:

— Думаешь, он вдруг возьмет и во всем сознается?

— Нет, конечно, — я качаю головой. — Не думаю.

— Тогда сама спросишь? — не унимается Беа.

— Ну конечно нет, — повторяю я и пытаюсь объяснить, что вовсе не намерена вытягивать из доктора Файнголда признание. Скорее надеюсь на некое предчувствие, на интуицию, которая в случае чего подскажет: да, это он что-то сделал с нашей Мередит.

Приемная возле кабинета не очень большая, но довольно уютная. Девушка-регистратор спрашивает мое имя, подает бумаги и просит пока сесть и немного подождать — медсестра скоро подойдет. Я сажусь и начинаю заполнять формы, вписываю имя, адрес. Тут Беа бросает взгляд на документ и резко толкает меня в бок.

— Ты с ума сошла?! — шепчет она, видя, что я написала свои настоящие данные.

Беа редко на меня злится, а сейчас это и не злость вовсе — у нее в глазах страх. Она боится, что я ввяжусь во что-то, во что не следует, так же как и Мередит. По моему мнению, выдумывать имя и адрес необязательно, вряд ли кто-то здесь будет вдаваться в такие подробности. Очевидно, Беа считает иначе.

— Сходи за новой анкетой! — просит Беа.

Поздно — ровно через секунду открывается дверь и меня вызывает медсестра.

— Вот, — вставая, подаю я документы.

Медсестра приветливо улыбается Беа, видимо полагая, что та останется ждать в приемной. Однако Беа, неожиданно для медсестры, поднимается со стула вслед за мной.

— Что ж, конечно! — говорит девушка. — Вашей подруге тоже можно.

— Спасибо, — говорю я, — а то отец ребенка не смог со мной пойти.

Изо всех сил пытаюсь сохранить спокойствие. Вдох-выдох, вдох-выдох. Пусть мне и кажется, будто все вокруг догадываются, зачем я здесь, ни у доктора Файнголда, ни у кого из его сотрудников все-таки нет причин сомневаться, что я действительно пришла на прием. В их глазах я просто-напросто счастливая будущая мама. Поэтому натягиваю блаженную улыбочку, следую за медсестрой в смотровую и принимаюсь там болтать о беременности, о ребенке, о том, как жду его появления на свет, сыплю вопросами: мол, в семье у нас часто рождаются двойняшки — могут ли и у меня быть? Когда станет ясно?

— Могут, — любезно отвечает медсестра, а затем спрашивает, у кого именно в семье двойня и обрадуемся ли мы с мужем такой новости.

— А как же иначе? — восклицаю я. — Это ведь такое счастье! Всегда хотела большую семью.

— Поверьте, далеко не все бывают рады двойне.

На слове «муж» медсестра бросает взгляд на мою руку. Да, обручального кольца на ней нет, ведь мы с Беа не женаты. Пока. Мы очень надеемся, что однажды у нас в штате все-таки узаконят однополые браки. Нас, конечно, посещала идея пожениться в другом месте — например, в Массачусетсе, — но было бы странно потом вернуться домой и жить с мыслью, что здесь наш брак все равно не признан. Зато я ношу другое кольцо — помолвочное. Оно аккуратное, утонченное: серебряная полоска с изящным узелком. Внимательный глаз заметит, что у Беа точно такое же. Мы выбирали их вместе и пообещали друг другу пожениться сразу, как только появится возможность.

— Возможно, срок у вас еще маленький, чтобы УЗИ показало, многоплодная ли беременность, — объясняет медсестра. — Доктор Файнголд — настоящий профессионал, он разберется.

Она измеряет мне температуру, пульс, давление, задает вопросы, например когда была последняя менструация, — ответ я подготовила заранее, так как знала, что меня об этом спросят. Я называю выдуманную дату, такую, чтобы срок получался совсем небольшой, недель пять-шесть. Затем медсестра просит меня пройти в уборную и подготовить образец мочи.

Вернувшись в кабинет, медсестру я уже не застаю, но замечаю оставленную для меня одноразовую рубашку и переодеваюсь. Теперь остается ждать, когда придет доктор.

— Еще не поздно, — говорит Беа, пока я пристраиваюсь на кресле, глядя на подставки для ног и чувствуя подступающую тошноту.