Пропавшая

Роды у Шелби Тибоу начинаются на две недели раньше срока. Новость я узнаю посреди ночи, когда с ее телефона мне звонит Джейсон. Интервалы между схватками стали короткими, и я велю ему немедленно везти Шелби в больницу — там и встретимся.

С Джейсоном я вижусь впервые. Выглядит он именно так, как я себе и представляла, — правда, голос, как сейчас понимаю, вовсе не тот, что я слышала, стоя на пороге их дома. Тот голос принадлежал совсем другому мужчине. Похоже, все, что я знаю о Шелби, теперь под сомнением.

В больнице Шелби сначала осматривает медсестра, чтобы выяснить, принимать ее или отправить домой. Услышав последнее, Джейсон тут же начинает возмущаться, злиться на медсестру, хотя на самом деле осмотр роженицы перед ее приемом — это стандартная процедура.

— Сэр, пожалуйста, держите себя в руках, — обращается к нему медсестра.

Пока она проводит осмотр, Джейсон стоит у нее над душой, и медсестра просит его отойти. Раскрытие у Шелби пять сантиметров, а интервалы между схватками всего четыре минуты — ее принимают. Она переодевается в больничную рубашку и ложится в палату.

Через некоторое время приходит доктор Файнголд. Мне еще не выпадало счастья с ним работать, и все же я слышала, что о нем говорят: самонадеянный и бескомпромиссный. Он пытается задвинуть меня в угол комнаты — не выйдет. Шелби не только его клиентка, но и моя.

Доктор Файнголд хочет проверить, как продвигаются дела, и намного грубее, нежели медсестра, проверяет раскрытие, отчего Шелби тут же вздрагивает. Сжимая колени, она отодвигается от доктора Файнголда.

— Лежите спокойно, — безучастно произносит он.

— Но мне больно… — жалуется Шелби.

Доктор Файнголд не придает ее словам значения.

— Вовсе нет, — говорит он, ни на секунду не прерывая осмотр.

Ему-то откуда знать? С ним ведь такое не делали.

Шелби извивается от боли, и доктор Файнголд опять велит лежать спокойно — мол, чем спокойнее она будет лежать, тем быстрее все закончится. Он недооценивает ее боль.

— Вот и всё, — говорит доктор, стягивая с руки перчатку. — Не так уж и страшно, правда?

Шелби не поднимает на него глаз.

Для прослушивания сердцебиения у ребенка вместо фетального монитора доктор Файнголд использует допплер. Так делают многие акушеры; если высоких рисков в родах для роженицы не ожидают, фетальный монитор необязателен. Однако прерывистая аускультация на то и прерывистая — при ней со стороны доктора Файнголда и медсестры нужен контроль. А в больнице сегодня большая нагрузка — поступило много рожениц, в том числе еще одна пациентка доктора Файнголда.

— Полнолуние, наверное, вот и рожают, — замечает медсестра.

На самом деле это всего лишь поверье. Роды может вызвать изменение атмосферного давления, но никак не полная луна. Скорее тогда уж гроза надвигается, а не полнолуние наступило.

Доктор Файнголд покидает палату, позвав меня выйти с ним, и с глазу на глаз заговорщически произносит:

— Досталась же вам морока! — А затем с ухмылкой добавляет: — Позерка, да?

От неожиданности я теряю дар речи и, разинув рот, смотрю на доктора Файнголда круглыми глазами.

— Мои клиентки, — наконец прихожу я в себя, — всегда просят меня посоветовать им хорошего врача-акушера. Так вот, вас я ни за что никому не порекомендую.

Если б мне в прошлом доводилось работать с доктором Файнголдом, я уже давно предупредила бы Шелби и велела бежать от него без оглядки. За годы практики у меня наработался список докторов и больниц, с которыми я принципиально не связываюсь, и только что этот список пополнился еще одним человеком. Доктор Файнголд считает, что раз он доктор, то ему все позволено. Ошибается.

Мы расходимся, и я возвращаюсь к Шелби.

— Терпеть его не могу, — признается она.

— Забудь о докторе Файнголде, — говорю я. — Думай о своем замечательном ребенке и о том, какая счастливая жизнь у вас впереди. Еще совсем немного, Шелби, — ты на финишной прямой.

Примерно через час приходит медсестра проверить раскрытие.

— Уже? — удивляюсь я, потому что для очередной проверки как-то рано.

— Доктор Файнголд распорядился, — объясняет медсестра. — Давайте-ка быстро взглянем, — обращается она к Шелби, жестом показывая, чтобы та согнула колени и развела ноги в стороны.

Шелби слушается. Она не знает, что имеет право сказать «нет», не знает того, что знаю я. Не существует однозначных исследований, которые подтверждали бы необходимость проверять в родах раскрытие. К тому же разные люди измерят по-разному, да и делать это каждый час совершенно точно необязательно.

— Шелби, ты не против? — спрашиваю я, рукой преграждая медсестре путь, чтобы та не прикасалась к моей клиентке без ее согласия. — Можно медсестре проверить у тебя раскрытие? Именно это и делал доктор Файнголд, когда недавно заходил, — объясняю я. Ведь всегда очень важно понимать, на что именно ты даешь согласие.

Шелби отодвигается и жалобно спрашивает:

— А будет так же больно?

— Возможно, — отвечаю я. — А возможно, и нет. Поэтому решай сама, Шелби. Если не хочешь, тебя не будут смотреть.