Пропавшая девушка

– Конечно, – сказала Лиззи. – У всех у нас есть дух. Душа ведь есть у каждого. Ты никогда не думал, что наши души могут существовать отдельно от тел? Ты не веришь, что…

Внезапно она умолкла. Задрожала всем телом. Ее руки затряслись.

Я выскочил из-за стола.

– Лиззи? Ты в порядке?

У нее вырвалось рыдание:

– Он мертв, Майкл. Ангел мертв. И теперь он станет нас преследовать. Я знаю. Не будет ему покоя. Он и при жизни-то был больным ублюдком. Теперь точно стал еще хуже. Он не вернется в могилу, пока… пока с нами не разделается. Разве ты не боишься? Неужели никому из вас не страшно?

Она снова содрогнулась.

– Мне так страшно, так страшно… – И, громко всхлипнув, залилась слезами.

Не думая, я бросился к ней и крепко обнял. Все, о чем я мог думать тогда – это успокоить ее.

Подняв глаза, я встретил испепеляющий взгляд Пеппер.

Я держал Лиззи в объятиях. Ее слезы согревали мою щеку.

Неужели я становлюсь одержимым ею?

Вот что промелькнуло у меня в голове.

Я совсем не знаю ее. Это все равно как… как будто я под гипнозом. Только и думаю, что о ней.

– Майкл, – прервал мои мысли голос Пеппер. – Майкл, нам с тобой придется… серьезно поговорить.

21

– Знаю, знаю, – сказал я. – Я обнял Лиззи. Я понимаю, почему ты злишься, Пеппер.

Она покачала головой:

– Я злюсь не потому, что ты с ней обнимался, Майкл. Я злюсь потому, что ты простофиля. Потому, что ты болван. Потому, что ты повелся на ее брехню.

Остальные уже ушли. Так мы ни на чем и не сошлись. Гейб и Кэтрин голосовали за то, чтобы позвонить в полицию и рассказать о том, что случилось в субботу. Мы с Диего были категорически против. Как звонок в полицию мог помочь нам в ситуации с Ангелом?

Спорили битый час и сошлись на том, что ни на чем не сошлись. Лиззи была больше всех напугана. Должно быть, из-за того, что хорошо знала Ангела по прежней школе. А может, потому, что не сомневалась в том, что он мертв.

Она опять завела речь о злых духах на кладбище. Гейб с Диего на нее наорали. Она отыскала свою куртку и пулей вылетела из дома. На этой возвышенной ноте и закончилось наше собрание.

Как же нам быть? Я понятия не имел.

Теперь мы с Пеппер сидели в гостиной. Обычно мы с ней уютно устраивались в углу большого кожаного дивана. Но сегодня она примостилась на краешке кресла напротив меня.

– Она играет с тобой, Майкл, – сказала Пеппер, подтягивая рукава желтого свитера.

– Она правда была напугана, – твердил я. – Так что…

– Она прикидывается. Хочет внимания. Неужели ты не видишь?

– Нет, – начал я. – Я не думаю, что…

– Ты будто ослеп, – заявила Пеппер, склоняясь ко мне через невысокий кофейный столик. Она взяла стопку деревянных подстаканников и принялась перетасовывать их, глядя мне прямо в глаза. – «О, Лиззи, бедняжечка! Как ты напугана! Давай я обниму тебя, чтобы тебе стало лучше!»

– Ты ведешь себя как дура, – сказал я.

– Кто здесь дурак, так это ты, – огрызнулась она и грохнула подстаканники обратно на стол. – Все эти ее разговорчики о духах и душах, слоняющихся по кладбищу… Ты что, на это купился? Неужели ты веришь в этот бред?

– Успокойся, Пеппер, – сказал я, примирительно подняв обе руки. – Ты не в себе. Кроме шуток.

– Знаю. Знаю. Я психическая. Я рыжая, а следовательно – вспыльчивая, ревнивая и чувствительная, так? Ты, кроме как стереотипами, Майкл, мыслить умеешь?

– Так мы ни к чему не придем. Хочешь, чтобы я извинился за то, что обнял ее?

– Я хочу, чтобы ты извинился за то, что ты болван. За то, что не замечаешь, как Лиззи всеми правдами и неправдами добивается твоего внимания.

Я тяжело вздохнул:

– Я еще раз повторяю, Пеппер. Лиззи была напугана. Она ничуть не притворялась. Ты совершенно напрасно обвиняешь ее. Ей было страшно. А бояться есть чего.

Пеппер вскочила, поддав коленями кофейный столик. Подстаканники разлетелись по полу. Впервые в жизни я увидел на ее глазах слезы. Злые слезы.

– Раз тебе с ней лучше, то я от тебя ухожу.

Я тоже встал, пораженный тем, как часто колотится сердце. Приблизил лицо к ее лицу.

– Если ты собираешься все время злиться и ревновать, – произнес я, – то скатертью дорожка!

Она потупилась:

– Значит, разрыв?

– Похоже на то, – сказал я. Странно это прозвучало. Совсем на меня не похоже. Я был слишком зол, чтобы оставаться самим собой.

– Ты и впрямь придурок.

Ей обязательно нужно, чтобы последнее слово осталось за ней.

Я смотрел, как она взяла куртку из гардероба и выбежала из дома, хлопнув дверью.

Долго стоял я в прихожей, глядя на дверь. Может, ждал, что Пеппер вернется? Придет назад и попросит прощения?

Не бывать этому. Уж я-то знаю. Я стоял, пытаясь собраться с мыслями, сжимая-разжимая кулаки. И обнаружил, что думаю о Лиззи. Как она дрожала, когда я обнял ее. Каким теплым было ее лицо, прижимавшееся к моему.

Не могу сказать, как долго трезвонил мой сотовый. Погруженный в собственные мысли, я даже не чувствовал, как он вибрирует в кармане джинсов. Наконец я спохватился и вытащил его.

– Алло?

– Ты убил меня, – прошептал хриплый, надтреснутый голос.

Я заморгал и отнял телефон от уха, чтобы посмотреть, от кого звонок. Но на экране было лишь: «Номер не определен».

– Кто это? – спросил я.