Пропавшая сестра

Золотистый туман вскоре рассеялся. Белл смотрела на окрестные красоты и сознавала, как хорошо, что она уехала из Рангуна, оставив позади те страшные события. Великолепное утро подняло ей настроение. На сапфировом небе сияло солнце. Под его лучами речная вода казалась россыпью бриллиантов. В душе Белл крепла уверенность, что плавание вверх по Иравади ей поможет. Увидев стаю взлетевших цапель, Белл усмотрела в этом добрый знак.

Пароход медленно двигался на север. Так прошел час, может, и больше. Обстановка действовала на Белл умиротворяюще. Солнечный свет делал рельефнее громады дождевых деревьев, росших вдали от берегов. Даже прибрежные кусты и травы стояли не шелохнувшись. Время утратило свой бег. Белл любовалась видами и чувствовала, как успокаиваются ее растревоженные нервы. То здесь, то там ее взгляд натыкался на группки деревенских жителей, занятых повседневными делами. Они чинили сети, стирали белье, которое затем катали на прибрежных камнях. На кострах варилась еда. Рядом в речной глине копошились полуголые ребятишки. Белл смотрела и улыбалась. Несмотря ни на что, жизнь продолжалась.

Спустя еще час появился Гарри. Взгляд у него был мутным, а вид – помятым.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросила Белл.

– Припозднился вчера.

– Хотите кофе?

Он кивнул и поправил сползшие очки.

Белл разглядывала суда, бесшумно идущие навстречу. Ее внимание привлекла громадная нефтеналивная баржа. Гарри объяснил, что баржа везет сырую нефть для Бирманской нефтяной компании. Вскоре мимо проплыла другая баржа, тяжело груженная лесом. Эта принадлежала Бирманско-Бомбейской корпорации. По волнам Иравади лениво скользили юркие рыбачьи лодки. Пыхтел буксир, тащивший баржу с двумя привязанными автомобилями. Вниз по реке двигались суда, груженные яшмой, тягловым скотом, серо-голубыми слонами, тюками хлопка и туго набитыми мешками риса. Гарри сообщал, кому принадлежит то или иное судно. Ему явно нравилась роль гида. С его лица исчезали следы похмелья.

– Все, что прибывает в Бирму или ее покидает, непременно совершает плавание по Иравади, – сказал он.

Белл сразу подумала, относится ли это и к ее сестре.

Словно угадав ход ее мыслей, Гарри поднял палец:

– Вчера говорил о вас с казначеем. Славный малый и выпить не дурак. Если захотите с ним поговорить, лучше это сделать перед ужином, когда он пропускает стаканчик-другой.

– Что вы ему сказали?

– Сказал, что вы надеетесь разыскать следы вашей родственницы.

С дерева, росшего почти у самой воды, взлетела стая больших черных птиц. Рядом стояла бирманка, голова которой была повязана красным платком, а в лоунджи, как в люльке, лежал младенец. Запрокинув голову, женщина провожала взглядом удалявшуюся стаю.

Белл подумала об Оливере. В душе поднялось сожаление, но она тут же прогнала позыв увидеться с ним снова. Он показал свое истинное лицо, но у Белл оставалась потребность снять груз с души. Было бы неплохо поговорить с Оливером. Рассказать ему обо всем. Он единственный человек, который понял бы ее. С Николасом у нее никогда не было такого понимания. Белл тряхнула головой. Незачем думать о них обоих. Между ней и Оливером все кончено. Но обстоятельства их расставания по-прежнему не давали покоя, и ей было никак не отделаться от тягостных мыслей о ссоре.

Яркое полуденное солнце загнало Белл в каюту. Затем она снова поднялась на палубу, где читала или задумчиво смотрела на жизнь реки. Пагоды на берегах заставляли ее присвистывать от изумления. Иногда среди травы мелькала рыжая шерсть дикой собаки, но до сих пор она не видела ни одного облачного леопарда, малайского медведя или бабуина. Она слышала, что малайские медведи, которых еще называют бируангами, умеют лазить по деревьям и устраивают там гнезда для ночлега.

За ланчем она вновь встретилась с Гарри. Подали бирманские блюда: салат из чайных листьев, затем так называемую масляную рыбу с рисом, щедро приправленным специями. К ее удивлению, обнаружилось, что Гарри не дурак выпить. Странно. Помнится, в Рангуне он пил только лимонад и воротил нос от джина. В его поведении появилась нервозность, и Белл тщетно пыталась угадать причину.

Близился вечер. Искрящаяся синева реки потемнела. Берега, освещенные заходящим солнцем, окрасились в золотистые тона, а небо, ставшее сиреневым, превратило дальние холмы в быстро темнеющие синевато-серые громады. На палубе включили освещение. От реки пахло солью и рыбой. Со стороны машинного отделения ветер приносил едкий запах мазута. Река превращалась в нечто мистическое и пугающее. Белл казалось, что из глубины доносятся голоса, хотя, скорее всего, это были звуки, долетавшие из прибрежных деревень. Перед мысленным взором снова появилась мертвая женщина на полу. Белл вновь видела, как склоняется над убитой, разворачивает окровавленное одеяло и находит младенца. Мать оказалась храброй и сумела уберечь своего ребенка. Что было бы с маленькой Мадху, не окажись Белл рядом? Эту мысль она отгоняла сразу, не дав укорениться в голове.