Проповедник

– Ты думаешь, Лайне тоже что-то скрывает? – спросил Йоста.

– Не знаю, – опять ответил Патрик, – но ты видел выражение ее лица, когда мы сказали, что Якоб вычеркнут из списка подозреваемых? Там было удивление.

– Надеюсь, ты прав, – сказал Йоста и устало провел рукой по лицу. – День выдался длинным.

– Мы дождемся, пока они поговорят друг с другом, а потом рванем домой, чтобы немного поесть и чуть-чуть поспать. Если мы себя вконец загоним, толку от нас будет мало.

Они сели и стали ждать.

⁂

Ей показалось, будто снаружи доносятся какие-то звуки. Потом все опять стихло, и Сольвейг, пожав плечами, переключила внимание обратно на альбомы. После эмоциональных встрясок последних дней было приятно отдохнуть в надежном мире потрепанных фотографий. Они не менялись, разве что с годами слегка выцвели и пожелтели.

Она посмотрела на кухонные часы. Конечно, мальчишки вечно приходили и уходили, когда им заблагорассудится, но этим вечером они пообещали вернуться домой к ужину. Роберт собирался купить пиццу, и Сольвейг чувствовала, что у нее от голода начинает ныть в животе. Вскоре до нее донеслись звуки шагов по гравию, и она с трудом встала, чтобы достать стаканы и приборы. Тарелок им не требовалось. Ели они прямо из коробки.

– Где Юхан? – Роберт положил кусок пиццы на скамейку и огляделся.

– Я думала, ты знаешь. Я не видела его уже несколько часов, – ответила Сольвейг.

– Он наверняка в сарае, пойду поищу его.

– Скажи ему, чтобы поторопился, я не намерена его ждать! – прокричала ему вслед Сольвейг и принялась жадно открывать крышки коробок в поисках своей пиццы.

– Юхан?! – Роберт начал кричать, еще не дойдя до сарая, но ответа не получил. Впрочем, это еще ничего не значило. Иногда, сидя в сарае, Юхан бывал слеп и глух.

– Юхан?! – Он еще немного повысил голос, но ничего, кроме собственного голоса, не услышал.

Он сердито распахнул дверь сарая, приготовившись отругать младшего брата за то, что тот сидит и мечтает. Но об этом он быстро забыл.

– Юхан! Черт возьми!

Брат лежал на полу, словно с большой красной глорией вокруг головы. Потребовалась секунда, чтобы Роберт понял: это кровь. Юхан не шевелился.

– Юхан! – Голос у Роберта стал жалобным, из груди уже рвались всхлипы. Он опустился на колени рядом с истерзанным телом Юхана и растерянно водил над ним руками. Ему хотелось помочь, но он не знал как и боялся прикосновением еще больше повредить раны. Стон брата заставил его начать действовать. Он встал с пола с запачканными кровью коленями и побежал к дому.

– Мама, мама!

Сольвейг открыла дверь и прищурилась. Жир на пальцах и вокруг рта явственно показывал, что она уже приступила к еде. Ее рассердило, что ей помешали.

– По какому поводу такая чертова шумиха? – Потом она увидела пятна на одежде Роберта и поняла, что это не краска. – Что случилось? Это Юхан?

Она изо всех сил, насколько ей позволяло бесформенное огромное тело, бросилась бежать к сараю, но Роберт перехватил ее по пути.

– Не ходи туда. Он жив, но его кто-то избил до полусмерти! Он очень плох, нам нужно звонить в «Скорую»!

– Кто… – пролепетала Сольвейг и, как безжизненная кукла, упала на руки Роберту. Тот раздраженно высвободился и заставил ее стоять на ногах.

– Сейчас на это наплевать. Мы должны сперва организовать Юхану помощь! Иди в дом и звони, а я вернусь к нему. И позвони еще в поликлинику, «Скорая помощь» ведь поедет из Уддеваллы.

Он отдавал приказания с авторитетом генерала, и Сольвейг моментально среагировала. Она побежала к дому, а Роберт, в твердом убеждении, что помощь скоро подоспеет, поспешил обратно к брату.

Когда приехал доктор Якобссон, никто из них не говорил и даже не думал об обстоятельствах, при которых они встречались в первой половине дня. Роберт с облегчением отступил назад, благодарный за то, что теперь контроль над ситуацией взял на себя человек, который знает, что делает, и стал ждать приговора.

– Он жив, но его необходимо как можно скорее доставить в больницу. Насколько я понимаю, «Скорая» уже едет?

– Да, – слабым голосом произнес Роберт.

– Пойди в дом и принеси ему одеяло.

Роберт был не настолько глуп, чтобы не понять, что просьба врача объяснялась скорее желанием его чем-то занять, чем необходимостью одеяла для Юхана, но он воспринял конкретное поручение с благодарностью и с готовностью подчинился. Роберту пришлось протискиваться мимо Сольвейг, которая стояла в дверях сарая, беззвучно плакала и тряслась. Утешать ее сил у него не было. Он полностью сосредоточился на том, чтобы сдерживаться самому, и поэтому предоставил ей справляться собственными силами. Издали донесся звук сирен. Никогда прежде Роберт не был так благодарен, завидев мелькающие среди деревьев синие огни.

⁂