Проповедник

После кошмара первых дней в первом классе последовало продолжение. Колкости, драки, отчуждение привели к тому, что он выстроил вокруг себя крепкую, как гранит, стену, а вскоре за мыслями пошли действия. Накопившийся за стеной гнев начал просачиваться наружу через маленькие дырочки, которые становились все больше и больше до тех пор, пока его гнев не оказался на виду у всех. Тогда было уже поздно. Школа была для него потеряна, доверие семьи тоже, а в друзьях оказались вовсе не те, кому следовало.

Сам Кеннеди смирился с судьбой, дарованной ему именем. На лбу у него имелась татуировка «проблемы», и ему требовалось лишь оправдывать ожидания. Легкий, но, как это ни парадоксально, все-таки трудный способ жить.

Все изменилось, когда он против воли попал на хутор Булларен. Ему поставили это условием, когда он угодил в тюрьму за неудачную кражу машины, и он поначалу намеревался оказывать как можно меньше сопротивления, чтобы потом при первой возможности оттуда выбраться. Но тут он встретился с Якобом, а через Якоба встретился с Богом.

В его глазах они, правда, были почти одним и тем же.

Произошло это не в результате чуда. Кеннеди не слышал громогласного голоса свыше, не видел, чтобы у него перед ногами ударила молния с небес в доказательство того, что Он существует. Но в результате проведенных с Якобом часов за беседами перед ним постепенно начал проступать образ Бога Якоба. Точно пазл, который медленно образует картину, показанную на лицевой стороне коробки.

Поначалу он противился. Сбегал и бесчинствовал с приятелями. Напивался до бесчувствия, и его позорно притаскивали обратно, чтобы на следующий день он с раскалывающейся головой встречался с мягким взглядом Якоба, в котором, как ни странно, всегда отсутствовал упрек.

Он пожаловался Якобу на свое имя, объяснив, что оно виной всему, что он совершил. Однако Якоб сумел разъяснить ему, что в его имени есть нечто положительное, некое указание на его жизнь в будущем. Оно – бесценный дар. По словам Якоба, выходило, будто предначертание ему с первого мига рождения уникальной идентичности означало лишь, что Бог сделал его своим избранником. Имя делало его особенным, а не странным.

Кеннеди впитывал в себя все слова с рвением изголодавшегося за обеденным столом. До него стало медленно доходить, что Якоб прав. Его имя – дар. Оно делает его особенным и показывает, что у Бога есть для него, Кеннеди Карлссона, особый план. И ему следовало благодарить Якоба Хульта за то, что он узнал об этом прежде, чем стало поздно.

Его тревожило, что в последнее время Якоб выглядел очень обеспокоенным. От него не укрылись сплетни о том, как его семью связали с убитыми девушками, и он думал, что понимает причину беспокойства Якоба. Ему довелось на себе испытать коварство общества, почуявшего запах крови. Теперь лакомой добычей явно стала семья Хульт.

Он осторожно постучал в дверь Якоба. Ему показалось, что изнутри доносятся возмущенные голоса, и, когда он вошел, Якоб как раз положил телефонную трубку с расстроенным выражением лица.

– Как дела?

– Просто кое-какие семейные проблемы. Пусть это тебя не беспокоит.

– Якоб, твои проблемы – это мои проблемы. Ты же знаешь. Ты не можешь рассказать, в чем дело? Полагайся на меня, как на себя.

Якоб устало провел рукой по глазам и словно бы съежился.

– Просто все это так глупо. Из-за глупости, которую мой отец совершил двадцать четыре года назад, полиция вообразила, что мы имеем какое-то отношение к убийству немецкой туристки, про которую писали в газетах.

– Но это же ужасно.

– Да, и сегодня утром они раскопали могилу дяди Юханнеса.

– Что ты говоришь? Они нарушили неприкосновенность могилы?

Якоб криво усмехнулся. Год назад Кеннеди сказал бы: «могильную эту… как, черт возьми, ее там?»

– К сожалению, да. От этого страдает вся семья. Но мы ничего не можем поделать.

Кеннеди почувствовал, как в груди поднимается знакомый гнев. Хотя сейчас ощущение было лучше. Теперь ведь это был гнев Бога.

– А вы не можете заявить на них? За преследования или что-то подобное?

У Якоба на лице вновь появилась кривая, печальная усмешка.

– Ты хочешь сказать, что твой опыт общения с полицией показывает, будто подобным можно чего-то добиться?

Конечно, нет. Копов Кеннеди уважал несильно, чтоб не сказать вообще не уважал. Он, как никто, понимал раздражение Якоба.

Он испытывал невероятную благодарность за то, что Якоб решил поделиться своими тяготами именно с ним. Вот еще один дар, за который нужно не забыть возблагодарить Бога в вечерней молитве. Кеннеди уже собирался открыть рот, чтобы поделиться этой мыслью с Якобом, но их прервал звонок телефона.

– Извини. – Якоб поднял трубку.

Когда он несколькими минутами позже клал ее обратно, он был еще бледнее. Из разговора Кеннеди понял, что звонил отец Якоба, и ему стоило немалых усилий изобразить, будто он не слушал с таким интересом, как было на самом деле.

– Что-нибудь случилось?

Якоб медленно снял очки.

– Только не молчи; что он сказал? – Кеннеди не мог скрыть, что у него сердце болит от страха и беспокойства.