Пророчества книги Даниила: происхождение, история экзегетики, толкование. Царство святых Всевышнего и мировая история

Новый всплеск интереса к футуристским толкованиям Библии произошел в принципиально другой религиозной и социальной среде – американском евангелизме XX века. В нем футуризм стал составной частью диспенсационалистского подхода к толкованию библейских пророчеств, зародившегося в Великобритании в первой половине XIX столетия. Если католические сторонники футуризма были амилленаристами, понимавшими тысячелетнее царство Христа как время существования Католической церкви, то диспенсационалисты придерживаются премилленаристских взглядов, ожидая буквального тысячелетнего правления Иисуса Христа, которое наступит после апокалиптических катастроф. Подобная точка зрения также зародилась в католической экзегетике – ее первым сторонником и пропагандистом был чилийский иезуит Мануэль де Лакунса (1731–1801), сторонник футуризма, премилленаризма и буквализма в толковании библейских пророчеств, полагавший, что живет в начале эпохи их исполнения. По всей видимости, работы Лакунсы оказали непосредственное влияние на Э. Ирвинга, одного из создателей диспенсационалистского богословия[313]. По мнению диспенсационалистов «эпоха Церкви» не относится к периоду, о котором говорили библейские пророки, она как бы выносится за скобки пророческого времени (Great Parenthesis), а исполнение пророчеств книги Даниила и Апокалипсиса переносится в последние три с половиной года мировой истории. Диспенсационалисты относят пророчества Дан 7 к бедствиям будущего времени, господству символизируемого малым рогом антихриста, в правление которого наступит эпоха «великой скорби» (Great Tribulation), и Второму пришествию Иисуса Христа, символизируемому явлением Сына Человеческого. При этом большинство современных футуристов отождествляет четвертое царство с Римом, полагая, что «римская эпоха», «времена язычников» (Лк 21, 24), все еще продолжается. Таким образом, римское правление растягивается на неопределенный срок вплоть до эсхатологических времен, когда должно произойти буквальное исполнение библейских пророчеств: восстановление Римской империи, появление десяти царей и «малого рога», то есть антихриста. В отличие от деятелей Контрреформации многие диспенсационалисты зачастую рассматривают все эти события как предстоящие уже в ближайшем будущем и даже пытаются составить своего рода эсхатологические сценарии будущих событий. Наиболее ярким примером такого рода литературы является книга Хэла Линдси «Последняя планета Земля» (The Late, Great Planet Earth)[314]. Он отождествляет с восстановленной Римской империей Европейское экономическое сообщество, во время публикации его книги (1970) состоявшее из шести европейских государств, а антихриста видит в его будущем лидере, фигуре, аналогичной Гитлеру. Подобная разновидность футуристского комментирования, таким образом, имеет нечто общее с историцистским подходом, однако она заимствует из него как раз его наиболее слабую сторону – попытки предсказания будущих событий, которые в большинстве случаев оказываются неудачными.

Критика футуристских концепций, выдвинутых диспенсационалистами, безусловно, должна в первую очередь строиться на основании критики диспенсационалисткого богословия вообще. Эта большая тема увела бы нас далеко от рассмотрения пророчеств книги Даниила. В данном случае мы обратим внимание только на наиболее спорные идеи диспенсационалистов, относящиеся к толкованию книги Даниила. Их толкование, идентифицирующее «малый рог» с будущим антихристом, предполагает, что символизируемая четвертым зверем Римская империя в той или форме все еще продолжает свое существование. Доказать этот факт, разумеется, достаточно затруднительно. Так, Р. Калвер указывает, что «расширяющийся Западный мир сегодня все еще несет печать своего римского происхождения. Он отчетливо римский по своему характеру»; затем он добавляет, что «то, что римская власть в конце проявится более активным образом и старая столица в Риме может быть когда-нибудь восстановлена, кажется вполне возможным. Но, с точки зрения пророчества, это будет не воскресение чего-то погибшего, а усиление того, что живет и сейчас»[315]. Таким образом, футуристы вынуждены в той или иной мере констатировать римское происхождение современной западной цивилизации и фактически до бесконечности удлинять продолжительность существования Римской империи. Подобная гипотеза могла бы быть актуальна еще в начале XX века, однако в наше время она выглядит совершенно неубедительной – нет никаких разумных оснований для того, чтобы прослеживать какую-либо политическую преемственность между Римской империей и современными демократическими государствами Европы. Культурная преемственность в данном случае не является достаточным основанием для их идентификации с Римом – очевидно, что, например, древнегреческая культура оказала на европейскую цивилизацию не менее серьезное влияние, чем римская.