Пророчества книги Даниила: происхождение, история экзегетики, толкование. Царство святых Всевышнего и мировая история

Историцистский подход к толкованию библейских пророчеств выглядит более уместным, чем претеристский и футуристский, и с чисто богословской точки зрения. Претеристы и футуристы полагают, что библейские пророчества сообщают нам о двух кратких исторических периодах – событиях иудейской войны или временах пришествия антихриста. По мнению историцистов, апокалиптические пророчества охватывают всю мировую историю, начиная от ветхозаветной эпохи до наступления эсхатологических событий. Очевидно, что в этом случае мы действительно можем говорить как о постоянном контроле свыше над всем ходом мировой истории, так и о вневременной актуальности библейских пророчеств, которые могут служить источником знания и вдохновения для всех поколений верующих. Напротив, претеризм ограничивает исполнение библейских пророчеств событиями I века н.э., после которых Бог фактически перестает действовать в мировом историческом процессе. Почти то же самое можно сказать о богословах-футуристах, с той разницей, что, по их мнению, «священная история» возобновится в последние три с половиной года существования человечества. Кроме всего прочего, оба указанных подхода лишают библейские пророчества всякой актуальности – либо они повествуют о событиях отдаленного прошлого, в настоящее время представляющих только исторический интерес, либо касаются того, что когда-либо произойдет в будущем, возможно столь отдаленном, что всерьез рассуждать о нем не имеет никакого смысла.

Историцистский подход к толкованию Священного Писания во многом основывается на универсальном экзегетическом методе, позволяющем исследователям проверять старые и предлагать новые толкования библейских пророчеств – принципе «день за год». Его основание можно найти уже в самой книге Даниила, где семьдесят недель очевидным образом понимаются автором как семьдесят семилетий (Дан 9, 24). Этот принцип в дальнейшем был распространен экзегетами и на другие сроки («время, времена и полувремя», «2300 вечеров и утр», 1290 и 1335 дней), которые сам автор книги Даниила скорее всего трактовал в прямом, буквальном смысле. Впервые близкий подход мы находим у Тихония Африканского, христианского автора IV веке н.э. Тихоний рассчитывал упомянутый в Апокалипсисе срок «время, времена и полувремя» как 350 лет, принимая один день за сто дней. По всей видимости, этот способ расчета, приведенный без последовательной аргументации, был нужен ему для того, чтобы получить дату эсхатологических событий, близкую ко времени написания его трактата[316].

Последовательное применение принципа «день за год» появляется только в средневековой экзегетике. Применительно к книге Даниила оно впервые было предложено Беньямином Нахавенди, караимским иранским автором IX века, который истолковал упомянутые в ней «дни» как годы, на этом основании отнеся пришествие Мессии к периоду около 1010 года. Впоследствии принцип «день за год» получил широкое распространение в иудейской экзегетике. Его использовали Саадия Гаон, Раши, Авраам бар Хийя и многие другие авторы[317]. В христианской экзегетике пророческих книг принцип «день за год» стал активно использоваться начиная с Иоахима Флорского (1135–1202). Так, в «Толковании на Апокалипсис» 1260 дней были истолкованы им как 1260 лет, которые должны пройти с рождения Иисуса Христа до начала эры Святого Духа, третьей эпохи мировой истории согласно историософской концепции Иоахима[318]. Впоследствии принцип «день за год» разделялся целым рядом христианских комментаторов: Николаем Лирским, Джоном Виклифом, Мартином Лютером и многими другими менее известными экзегетами. В Новое время принцип «день за год» продолжал оставаться важнейшим принципом толкования для протестантских экзегетов, придерживавшихся историцистского подхода к толкованию библейских пророчеств. Несмотря на то, что историцизм в XX-XXI веках стал менее популярным по сравнению с претеризмом и футуризмом, принцип «день за год» до сих пор активно используется некоторыми экзегетами, в первую очередь адвентистскими, для которых историцистская интерпретация Священного Писания стала фактически догматом веры. В современной российской экзегетике мы можем найти последовательное применение этого принципа в работах Д.В. Щедровицкого.