Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ)

Он даже не знал, что именно он хотел бы сказать — осыпать её словами ненависти и проклятий, а, может быть, наоборот, кинуться ей на шею и залиться слезами. Или же не сказать ничего, а просто посмотреть ей в глаза, отвернуться и уйти.

Он оставил всё на волю судьбы и того, как начнётся разговор.

И судьба повела его.

— Дело как раз в этом имени, — сказал Хайнэ медленно, взвешивая каждое слово. — Я хотел бы знать, кто и почему назвал меня так.

— Спросите об этом вашу мать, я полагаю, — отрезала Даран. — Я не имела чести присутствовать при вашем рождении, и церемонию наречения вас именем проводила также не я.

Хайнэ глубоко вздохнул.

— Я… располагаю несколько иными сведениями, — сказал он тихо, но внятно. — Которые позволяют мне утверждать, что двадцать лет назад… Точнее, двадцать лет, четыре месяца и три дня назад вы находились в поместье Арне и имели непосредственное отношение к появлению на свет меня и моей сестры.

В комнате повисло молчание.

Хайнэ вдруг посетило явственное ощущение, что он ступил на очень зыбкую почву — как будто зелёный мраморный пол под его ногами вдруг разверзся и превратился в болото, в котором он намертво увяз.

Но решающие слова уже были произнесены, и отступать было некуда.

Даран поднялась на ноги и подошла ближе.

— Меня не интересуют сомнительные сведения, полученные неизвестно от кого, неизвестно кем и неизвестно с какими целями, — сказала она ледяным голосом. — Если вам так не терпится пустить их в ход, то рекомендую использовать их для сочинения сюжетного поворота в вашем очередном романе. Сплетни и непристойности — отличный способ заработать дешёвую популярность, в чём вы уже могли убедиться, господин Энсенте Халия.

Это был удар ниже пояса, вдобавок, нанесённый совершенно неожиданно.

— Что ж, если вас не интересуют такие сведения, то, вероятно, они заинтересуют кого-то другого, — проговорил Хайнэ очень ровным голосом, не то чтобы сознательно продумывая ответный удар, но, скорее, действуя по какому-то наитию. — Быть может, мою сестру?

Даран подошла к нему вплотную, и он, впервые подняв на неё взгляд, увидел собственное отражение в глазах, горевших ледяной яростью.

— Не рекомендую тебе интриговать, — очень спокойно сказала Верховная Жрица. — У тебя это получается очень плохо.

— Ну, это только пока, — так же спокойно ответил Хайнэ, сам удивляясь собственному тону. — Ведь мне было от кого унаследовать данные способности. Значит, рано или поздно, они проснутся.

— Скрытые способности, бывает, пробуждаются годами. Весь вопрос в том, есть ли у тебя столько времени. Мне жаль об этом говорить, но больные красной лихорадкой редко доживают до тридцати лет. А иногда бывает, что и двадцатилетний рубеж становится для них роковым.

Хайнэ потребовалось около минуты, чтобы осознать, что это такое было — не очередной удар по больному месту, призванный напомнить ему о том, о чём он всеми силами старался забыть, но самая настоящая угроза.

 «Разве это возможно — убить собственного ребёнка? — подумал он ошеломлённо. — Каким бы нелюбимым и ненужным он ни был…»

— Мне всё равно, — сказал он глухо.

В этот момент так оно и было в действительности.

— Вот оно как. И какова же та цель, ради которой ты не пренебрегаешь шантажом и готов пренебречь собственной жизнью? Хочешь стать мужем Марик Фурасаку?

Хайнэ даже не удивило, что Даран каким-то образом оказалась в курсе его несчастливой влюблённости, так же как была осведомлена о настоящей личности Энсенте Халии.

 «И в самом деле, зачем? — подумал он в каком-то оцепенении. — Зачем я совершил этот глупый, абсолютно бессмысленный поступок, начал ей угрожать?.. Ведь мне ничего от неё не нужно».

И вдруг лицо его просветлело — он нашёл ответ на этот вопрос, который оправдывал абсолютно всё.

Доковыляв до стола Даран, на котором стояла ваза с букетом, Хайнэ наклонился и вдохнул аромат цветов.

— Вы любите розы, госпожа? — спросил он, безмятежно улыбнувшись. — Вернее сказать, любите ли вы их так, как люблю я?

На мгновение он подумал, что со стороны это должно было выглядеть как издёвка, но он не издевался, просто ему было слишком хорошо в этот момент.

— Я люблю всё, что находится на своём месте, — отрезала Даран. — Розы, которые служат украшением. Людей, которые делают то, что должны, а не пытаются влезть туда, куда им не следует.

Хайнэ подумал, что тягаться с ней даже в простом словесном поединке удивительно нелегко — каждое её слово будто придавливало, как могильная плита.

А уж если говорить о настоящем противостоянии — то тут нечего даже и мыслить о победе.

Но у него ведь не было ни амбиций, ни особенной ненависти к ней.

— Об этом и речь, госпожа, — сказал он тихо. — Розы должны служить украшением, но, во-первых, не в одном только месте, а в разных. А, во-вторых, нужно заботиться о самих розах. Это нежные цветы, они любят, чтобы о них думали, чтобы угадывали их желания. У себя в Арне я посадил розы, и теперь я знаю, как нелегко их выращивать, чтобы они сохранили свою красоту и аромат.