Прощай, грусть! 12 уроков счастья из французской литературы

Но каково читать Les Misérables? Из всех книг, упоминаемых на этих страницах, именно Les Misérables, пожалуй, окажется той, о которой вам чаще всего будут говорить противную фразу: «Тебе стоит прочитать роман-первоисточник». Как вы догадываетесь, я сторонюсь людей, которые пользуются исключительно определением «роман-первоисточник», словно бы они одни во всем мире понимают, что роман появился раньше всего остального. Такой подход господствовал долгое время. Но мне кажется, что он уже отмирает, особенно сегодня, когда многие не стесняются сказать, что предпочтут «послушать» роман в качестве аудиокниги, что лучше включат подкаст, чем станут продираться через множество букв, и когда многие писатели создают истории не в форме романов, а например, в форме телевизионных сценариев. Я часто представляю Виктора Гюго в таком контексте. Разве его не обрадовало бы, если бы Les Misérables обрели такое же влияние, как подкасты вроде Serial, который по-своему пытается сделать то же самое, что делал Гюго: пересмотреть наше восприятие истории, изучить природу правосудия и внимательно рассмотреть наши предубеждения? Полагаю, Виктора Гюго ничуть не оскорбил бы успех мюзикла Les Misérables, и он не стал бы сильно переживать даже из-за вокала Рассела Кроу. Я также подозреваю, что Гюго вряд ли стал бы настаивать на чтении романа как единственной возможности докопаться до его «истинного смысла».

Так стоит ли читать роман? Очевидно, что стоит. Но только если это принесет вам удовольствие и пользу. Для удобства он разбит на 365 глав, поэтому теоретически вы можете на протяжении года читать по одной главе в день и быть вполне довольны собой. Но берегитесь, ведь роман Les Misérables полон отступлений, философских очерков и трактатов о морали и политике, на многие из которых Гюго специально указывает, словно говоря: «Все в порядке, можете не читать этот фрагмент». Однако по сути своей – и именно этим объясняется непреходящее сюжетное очарование романа, – это история о герое, одном из самых необычных «обычных» персонажей мировой литературы, Жане Вальжане. Хотя я бы сказала, что в Les Misérables вообще-то два равнозначных главных героя: Жан Вальжан и Случайное Совпадение.

Существует не очень много способов понять роман Les Misérables, полный пересекающихся судеб и невероятных совпадений, от которых глаза лезут на лоб, и один из них – представить, что во всей Франции живет примерно 43 человека. Вот тогда все встанет на свои места. (На самом деле население Франции в 1850 году составляло около 36 миллионов человек.) В этом романе Гюго удается невообразимое: он делает так, что описываемое кажется совершенно нормальным. На первый взгляд, речь идет о переплетенных судьбах исправившегося каторжника Жана Вальжана и молодой Фантины, сердце (и жизнь) которой разбил молодой повеса, бросивший ее обездоленной и беременной. Притворяясь господином Мадленом, Жан Вальжан снова занимает высокое положение в обществе как владелец фабрики и мэр небольшого городка, и Фантина устраивается к нему на работу, отдав свою маленькую дочь Козетту на попечение семейству Тенардье.

Когда выясняется, что у Фантины есть незаконнорожденный ребенок, ее выгоняют с фабрики и ей приходится заняться проституцией, чтобы и дальше платить Тенардье. Она дает отпор напавшему на нее мужчине, о чем узнает инспектор местной полиции Жавер, который работал помощником смотрителя (да, я тоже не понимаю, откуда у смотрителей помощники) в тюрьме, где сидел Жан Вальжан. «Мэр Мадлен» давно кажется Жаверу подозрительным, и его подозрения усиливаются, когда у него на глазах тот спасает мужчину, попавшего под тяжелую повозку. Жавер никогда прежде не видел такой животной силы у человека, но помнит одного каторжника, который ею обладал. Тем временем спасенный Фошлеван исчезает и становится садовником в парижском монастыре, как поступил бы любой, кого вырвали из лап смерти под колесами повозки.

Что же до Жавера и его поразительной неспособности узнавать знакомых ему людей… Мне всегда казалось, что у него либо ужасное зрение, либо плохая память на лица. Даже после того, как Жан Вальжан состриг бороду, которую носил в заключении, он остался довольно узнаваемым. Вряд ли вам пришлось бы долго раздумывать: «Хм-м-м, какое знакомое лицо…» Да! Это человек, за которым ты 19 лет надзирал в тюрьме! Гюго в подробностях описывает лицо Жавера (однажды он отводит этому целых полторы страницы), сравнивая его с диким зверем, тигром и мастифом. Но, возможно, секрет в этом: «Лба у него было не разглядеть, потому что он исчезал под шляпой. Глаза прятались под бровями». Очевидно, у Жавера была такая большая шляпа и такие кустистые брови, что он вообще мало что видел.