Прощай, грусть! 12 уроков счастья из французской литературы

Впрочем, когда сегодня я думаю о Гюго, мне сразу вспоминается его ужасная прическа. На немногих существующих фотографиях видно, что он лысел и всячески старался компенсировать отсутствие волос надо лбом, оставляя их длинными по бокам. Эх, Виктор, Виктор, все мы знаем, чтó ты пытался сделать! Очевидно, это нисколько не мешало ему пользоваться популярностью у женщин. Жюльетта Друэ была его любовницей на протяжении пятидесяти лет и написала ему более двадцати тысяч писем. Страшно представить, сколько писем она написала бы, если бы тогда существовала электронная почта. Удивительно, что у них вообще оставалось время на секс.

46 лет Гюго прожил в браке с Адель Фуше, в котором у них родилось шестеро детей. Оба супруга изменяли друг другу, и Гюго имел множество связей с проститутками, что считалось совершенно нормальным для человека его социального положения и профессии. Настоящее чудо, что он не заразился сифилисом. Легко представить Гюго этаким чудовищем на основании его дневников, написанных «тайнописью», где было много иносказаний и женские груди, в частности, назывались «Швейцарией» (потому что производят молоко).

Однако в биографии Гюго немало реабилитирующих писателя моментов: например, он был опустошен, когда утонула его девятнадцатилетняя дочь Леопольдина. Она только что вышла замуж, и ее муж погиб, пытаясь ее спасти. Леопольдина вдохновила Гюго на создание многих из самых известных его стихов. Может, он и любил «Швейцарию», но свою семью тоже любил.

На одной из моих любимых его фотографий Гюго запечатлен с внуками, Жанной и Жоржем. Он смирился с облысением и напоминает ухоженного, гордого, холеного Деда Мороза. В старости он жил с внуками и понуждал их разделять свою любовь к гастрономии, заставляя есть скорлупу омаров (считал, что это полезно для пищеварения), грызть угли (полезно для вывода нечистот) и целиком запихивать в рот апельсины (полезно для незапланированных визитов в больницу, полагаю).

Гюго прожил почтенные 83 года и успел насладиться несколькими городскими праздниками, устроенными в его честь. Из-за безумной гюгомании, пришедшейся на старость писателя, в те дни, когда он оказался на смертном одре, началась настоящая истерия, поскольку многие пытались сообщить, какими были его последние слова. Потому история сохранила невероятно длинный поток последних слов Гюго, которые на самом деле последними не были. По той же причине один человек, назвавшийся его лакеем, продал четыреста «подлинных брюк Виктора Гюго» на похоронах писателя. Уверена, мы все о них мечтаем… Прощание с Гюго должно было состояться в Пантеоне – в месте, которое он, по собственным словам, терпеть не мог, потому что оно напоминало ему огромный бисквитный торт. Тысячи людей пришли проститься с ним и поглазеть на сувениры, выставленные на продажу: цветочные венки с его портретом в середине, открытки и стихи. Робб пишет, что «парижские шлюхи из уважения задрапировали черным крепом свои вульвы», однако, как обладательница вульвы (и любительница черного крепа), я затрудняюсь представить, как именно это выглядело. (Они надели той ночью черное белье? Накрыли свои промежности лоскутками ткани?) Говорили, что на следующий день на похоронах присутствовало более двух миллионов человек. Конечно, это впечатляющая цифра (которая помогает составить представление о мифе, окутывающем Гюго), но вряд ли она верна, ведь население Парижа было не столь многочисленно. Мне кажется, прелесть Гюго в его монументальности, которая блестяще воплощается в Жане Вальжане: огромный, как медведь, он силен, как бык, имеет львиное сердце и может спасти кого-нибудь из-под тяжелой повозки… Человек, который сдерживает свои животные порывы, отдавая предпочтение состраданию и щедрости. Человек, который приходит к вере – в себя и других. «Любить другого человека значит видеть лицо Бога», – говорит Гюго устами Жана Вальжана.

Именно этому и учат нас Les Misérables: чтобы понять, чего на самом деле стоит человек, нужно посмотреть, что он делает для других. Хотя об этом не говорится прямо, возникает впечатление, что Гюго считает личное счастье неразрывно связанным с чистой совестью. Сюжет романа запутан, а его герои часто сталкиваются со сложными дилеммами. Такой неочевидный способ Гюго выбрал, чтобы показать, что поднимаемые в книге вопросы не просты: порой Жану Вальжану приходится поступать «неправильно» (например, врать о том, кто он такой), чтобы в итоге поступить «правильно» (защитить Козетту). Только на опыте он может узнать, как на самом деле оценивать свои поступки. Спокойно ли ему спится по ночам? Не стыдится ли он себя? Он совершает множество ошибок, прежде чем понять, каким человеком ему следует быть. Для Жана Вальжана это нелегко, поскольку его моральные инстинкты часто идут вразрез с ожиданиями общества.