Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы

Для Верочки наступила иная жизнь: лабораторные работы, практика в больнице, общение с однокурсниками, сердечные страсти – общение с бабушкой вновь сократилось до кратких «что поесть?», «ну, я пошла!».

А дни Веры Игоревны наполнялись своими заботами: сходить в магазин, оплатить на почте коммунальные услуги, навестить подруг – многие жили на дальних окраинах – три часа только на дорогу. Сил пока хватало на всё, но возвращаясь домой, все чаще присаживалась отдохнуть на детской площадке в своем дворе. Но долго там не задерживалась: дома ждали хозяйственные дела.

Да и внучку продолжала воспитывать – ворчала из-за невымытой посуды, снова пилила за поздние возвращения, пугала уличной преступностью. Верочка раздражалась на ее замечания, слабо огрызалась в ответ и с нетерпением ожидала дня, когда сможет избавиться от докучливой опеки взрослых.

Закончив колледж, заявила домочадцам, что сняла комнату и собирается жить отдельно. Вера Игоревна опечалилась больше остальных, вспоминала прежние времена, когда девушки покидали родительский дом, лишь выходя замуж. Однако, поняв, что разлука с внучкой неизбежна, стала помогать ей со сборами.

Перво-наперво подготовила для внучки коробочку с нитками-иголками. Дома-то Верочка иголки в руки не брала: зашить-пришить – все бабушка, а теперь самой придется себя обихаживать. У Веры Игоревны скопились запасы катушек еще с советских времен, когда все в дефиците было, так почему не поделиться. Среди катушек завалялась и мятая тряпица, метка с адресом, что бабушка к Верочкиной куртке пришивала. Вера Игоревна всплакнула – как быстро время пробежало. Погладив в задумчивости батистовый прямоугольник пальцами, положила метку на старое место, в свою корзинку – тоже реликвия!

Старость наступала на Веру Игоревну аккуратно, только силы и возможности таяли. Пришлось отказаться от дальних поездок к приятельницам: сердце не выдерживало духоты в метро и тряски в автобусах. Но изредка еще выбиралась во двор подышать свежим воздухом.

Верочка, жившая уже несколько месяцев отдельно, наведывалась в родительский дом редко. Уже не спорила с бабушкой, а снисходительно улыбалась: о чем говорить со старухой, почти не выходящей из дома?

Бывшая докторша находила теперь понимание только в компании немощных ровесниц во дворе. Там и к опыту ее прислушивались. Ладно, хоть, сама могла добраться до детской площадки, где старушки сиживали, ведь и по квартире передвигалась только с палочкой. А дома умудрялась то удариться об угол стола, то подвернуть ногу на ровном месте, то качнуться к самой стенке. А однажды потеряла сознание и рухнула на пол.

Обнаружил бабушку вернувшийся с работы сын – тому незаметно тоже полтинник подкатил – то за поясницу схватится, то за сердце. Уже былого фанатизма к работе не выказывал, норовил пораньше освободиться. Вызвал матери скорую, хотя она уже и в сознание пришла, встать только не могла, потому что половина тела отнялась. Когда бригада приехала, сын попросил отвезти Веру Игоревну в ту больницу, где работала медсестрой ее внучка: на чужих-то сиделок денег не было.