Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы

Когда меня начали выпускать одну на прогулки, эти границы стали вешками моей свободы: с улицы ни на шаг! Однако порой я нарушала установленные старшими запреты. Но исследуя неведомое мне пространство за углом – теперь понимаю – я расширяла внутренний мир. И вот еще необъяснимый феномен: расположенные рядом учреждения меняли свои назначения, меняли вывески, синхронно отражая перемены в моей жизни. Мое взросление и моя судьба, с детства вписывались в Книгу Перемен – это древнее изобретение китайцев.

На ПодЪяческой с твердым знаком, мощеной крепкими булыжниками, редко появлялись автомобили, и дети безбоязненно играли на проезжей части. Одной из игр была игра «обмен домиками», где домиками становились круглые чугунные крышки над люками, во множестве скрывающимися под мостовой. Люков для игры всегда определялось на один меньше, чем было играющих. И пока дети обменивались «жилплощадь». Прочны ли были крышки над люками? На моих глазах ни одна не перевернулась, не провалилась, однако внезапная смерть от болезни вырвала из наших рядов подружку-третьеклассницу, символически увлекла ее под землю, в пустоту люка. Сегодняшний опыт, увы, подтверждает: не всем детям доведется стать взрослыми. И еще: «Если хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах». И снова возвращаюсь на набережную канала. Его берега, как и других водных артерий города, одеты в гранит, а сама набережная высоко приподнята над поверхностью воды. Зимой вода слегка подмерзает, но лед тонок и слаб, ведь его подмывают теплые сточные воды. И тут для детей тоже таилась опасность. Неодолимым искушением становилось желание проверить прочность буроватой наледи, куда можно было шагнуть с нижней ступени каменной лестницы, сбегающей с набережной. Мы с подружкой нерешительно замерли у кромки. Она оказалась смелее: всего лишь держалась за мою руку, ступая на рыхлый лед. Он треснул, крошась, и нога девочки потеряла опору. Но мгновением раньше, едва подружка качнулась, я дернула ее руку на себя. Мы обе благополучно шлепнулись на каменную площадку, но не в ледяную воду. Снова нас спас ангел-хранитель.

Другие уроки, полученные мною на зимней улице, учили нравственным законам.

В 50-е годы прошлого века дворники, убирая снег с тротуаров и мостовой, сгребали его вручную лопатами. А дальше использовалось механическое приспособление – широкий лист фанеры с привязанной к нему, как к саням, веревочной петлей. Снег накидывался на фанеру, и дворники – всюду женщины, – впрягаясь в животом в скользкую петлю, волокли фанеру со снежной горой вдоль улицы в сторону канала. И вновь орудуя лопатой, перекидывали снег через ажурную решетку, все на тот же непрочный лед.

Частенько дети – числом от трех до пяти – впрягались вместе с любимой «дворничихой» тетей Катей в импровизированные «сани» и тащили груженную снегом фанеру, налегая грудью на веревку. Помните крестьянских ребятишек с картины Перова «Тройка»? И как весело было на обратном пути гурьбой повалиться на холодную, пятнистую от прилипшего снега фанеру, и добрая тетя Катя в одиночку волокла ее и нас впридачу. Мы радостно визжали на всю округу.

Так делалось несколько ходок. Вновь снежная гора за спиной на фанере – и вновь радостная кутерьма вверх тормашками. «Любишь кататься, люби и саночки возить», – эту пословицу я пропустила через себя! Кристаллики снега, налипшего на варежки и рейтузы, как крупинки счастья, до сей поры сверкают в моей душе.