Прощай, творение

Ехать им семнадцать с половиной часов, и Франц ловит себя на мысли, что хочет простоять в коридоре все это время, глядя как за окном проносятся леса, города и городки.

Франц прислоняется лбом к холодному стеклу, думая о том, что, может быть, дело действительно серьезно на этот раз. Для Гуннара обычно непререкаемой важностью обладает любое предприятие чуть сложнее, чем удаление заусенца, но в связи с их поездкой он кажется обеспокоенным больше обычного. Впрочем, неудивительно, гений, фыркает про себя Франц, с него же хочет стребовать чего-то взамен бессмертия древний дух.

Может быть, просто стоит с ним поговорить, думает Франц. В конце концов, он ведь взял с собой Франца, значит, доверяет ему в достаточной степени.

Впрочем, возможно, у него просто нет другого выхода.

Вернувшись, Франц смотрит на Гуннара, который читает, лежа на диване. Гуннар читает "Рождение Европы", он любит историческую литературу, может быть, оттого что был очевидцем многих событий, а может потому, что считает, будто в истории можно найти ответы на все вопросы.

- Гуннар, - начинает Франц. - Я хочу, чтобы ты рассказал мне о месте, куда мы едем.

Гуннар поднимает на Франца взгляд, потом снова опускает его в книгу, дочитывает страницу. И только потом говорит:

- Хорошо.

Он снова замолкает, и Франц уже думает, что Гуннар опять издевается над ним. Но через некоторое время в голове у него Гуннар начинает рассказ.

- Давным-давно, у нас не было никакого дома. Мы путешествовали вместе со своим Учителем, скитались по Европе того времени, искали у других колдунов место для постоя. Мы мечтали о доме и, наконец, став колдунами, мы построили его на земле Карпат, в самом глухом уголке. Мы назвали нашу крепость Аменти и сделали все, чтобы защитить наш дом. В то время люди знали о существовании колдунов и сжигали нас на кострах. Мы обезопасили себя, создав место, куда ни один человек не доберется без нашего ведома, слишком много опасностей и ловушек поджидало решивших пересечь наш лес, чтобы добраться до нас. Каждый из нас старался по-своему обезопасить свою землю. В итоге, до плода наших трудов до сих пор довольно сложно добраться. Даже нам, хотя у нас есть неоспоримое преимущество в виде моего знания. Шаул сказал, что будет ждать нас там, когда придет время. Еще триста лет мы жили в Аменти, но дом стал для нас невыносимым, грядущим местом расплаты, в котором не хотелось задерживаться. Все там напоминало о нашем договоре и долге. Так или иначе, мы покинули Аменти, надеясь забыть обо всем, что натворили. Так, укрепив и построив наш дом, мы потеряли его по собственной глупости. Теперь мы должны туда вернуться. Отчасти, это даже хорошо. Мы, наконец, выплатим свои долги и закончим с этим.

- А бессмертие у вас после этого заберут? - спрашивает Франц. Для него это вопрос в высшей степени актуальный.

Гуннар поводит плечами зябким, неуютным движением.

- Я не знаю, Франц, - говорит он вслух, и, что совершенно Гуннару не свойственно, чуточку растерянно.

Дальнейшее путешествие проходит в молчании. Пока за окном проносятся целые страны, Гуннар не отвлекается от книги. Они приезжают на вокзал в семь двадцать утра. Разительно отличающийся от Берлинского, вокзал Бухареста переполнен попрошайками, пахнет дешевыми хот-догами и табаком. Холодный утренний воздух взрезает горло, Франц кутается в шарф.

Вокзал оказывается каменным, тяжелым и старомодным зданием времен социалистического строительства. Цвет его определить невозможно, но можно обозначить где-то между бежевым и светло-коричневым.

Гуннар берет такси, и они едут через утренний Бухарест в отель "Маршал Гарден". В этом весь Гуннар: забронировать люкс в пятизвездочном отеле только для того, чтобы помыться.

Утренний Бухарест кажется наделенным своим особенным очарованием. Что-то в нем есть одновременно беззащитно-нищенское и пленительное, средневековое. Они проезжают мимо исторических площадей, триумфальной арки, православных церквей, раскинувшихся под пасмурным, неуютным небом, но все это великолепие разбавлено домами типовой застройки семидесятых, высокими и безрадостными.

Их отель оказывается, по крайней мере с виду, не таким уж шикарным местом - обычное многоэтажное здание, унылое, но ухоженное. Внутри зато все переливается яркими красками: синим, алым, желтым, оранжевым. Холл напоминает Францу то ли о семидесятых, то ли об эпилепсии. За стойкой, почти светящейся от красок, красивая, темноволосая девушка регистрирует их. Гуннар сохраняет непроницаемое спокойствие, пока они поднимаются по светящимся в темноте не хуже танцпола на дискотеке, лестницам. Их номер оказывается просторным, ярко-синим, испещренным разноцветными полосками. Две ванных и две спальни, настоящий люкс на двоих коллег по высокооплачиваемой работе, к примеру. Францу даже жаль, что они не останутся здесь.

Стоя под струями горячей воды в душе, Франц едва не засыпает, но, как только он выходит, на ходу застёгивая свежую рубашку, Гуннар, уже готовый, говорит:

- Позавтракаем и возьмем напрокат машину. Если повезет, мы доедем за четыре часа.