Прощальный подарок Карла Брюллова

– Вот и хорошо. А я вам даю честное слово, что никого не грабил и не убивал, не только в ночь со вторника на среду, но и вообще никогда в жизни. Вот честное благородное слово, – прижав к груди правую руку, торжественно произнес Ежухин. – Мне сейчас неприятности не нужны как никогда. Мне работать надо!

Никита ему практически поверил.

Теперь в его списке остались друг Пичугина некто Юрий Владиславович Санько и Аллочка.

Никита вышел на улицу и загрустил.

Город накрыла липкая душная влажность. Солнца не было, но от этого было ничуть не легче. Рубашка тут же прилипла к спине, лоб покрылся испариной. Никита с тоской посмотрел на небо. Грозой еще и не пахло, даже дождик не мерещился.

«Эх, сейчас бы окунуться в прохладный водоем или хотя бы душ принять. Если сейчас повернуть направо по путепроводу, то можно быть дома минут через пятнадцать-двадцать. Полчасика принять душ и выпить квасу и можно еще куда-нибудь успеть», – бодро размышлял Никита, топая к машине, когда его эгоистичные планы прервал телефонный звонок:

– Борисов, ты куда пропал? Тебя почему два дня в конторе не видно? Начальство требует отчет по делу Пичугина. Или ты сам себе отпуск оформил за государственный счет? – Голос капитана Бурляева звучал раздраженно-требовательно.

– Да вы что, Александр Юрьевич, – бодро отрапортовал Никита, понимая, что о душе можно забыть. – Я вот только что с одним из подозреваемых встречался. У меня работа кипит, у меня сейчас еще две встречи назначены. А уж потом я собирался в отдел заскочить с отчетом.

– Врешь небось как сивый мерин, сидишь наверняка где-нибудь в кондиционированном помещении, пиво холодное пьешь, – с черной завистью проговорил капитан.

– В середине рабочего дня? Да я даже не обедал, если уж на то пошло, – с обидой в голосе проговорил Никита, слегка приврав.

Пообедать он все же успел, заскочил в столовую после встречи с Постниковым, но начальству было лучше об этом не докладывать.

– Ладно, страдалец, – немного подобрев, проговорил капитан, – закончишь с допросами, дуй в отдел, я тебя дождусь. Только давай не поздно.

«Ох, и чутье у капитана, прямо звериное», – вздохнул Никита, набирая номер Санько.

Николай Михайлович нервно шагал по спальне, стараясь не поддаться панике. Они с Андреем только что поели, и Николай Михайлович, как примерный семьянин, собирался отчитаться перед женой о преждевременном возвращении отпрыска из Финляндии и о том, что видел его днем на Невском проспекте, а также о том, что Андрей опять встречался с этой вертихвосткой Анжелой.

Увы, жена не отвечала. Она не ответила на звонок. На эсэмэс, на второй звонок, на просьбу «Срочно перезвони, это важно». И даже на тревожное послание «С Андреем серьезные проблемы, перезвони».

Жена молчала. «А может, она не доехала до дачи? Может, авария случилась? А может, ей плохо с сердцем?» – заметались в голове Николая Михайловича пугающие, юркие, как тараканы, мысли.

А что, если она не поехала на дачу, а просто бросила его? Бросила насовсем? А может, у нее появился любовник или она завела его, чтобы отомстить ему?

Нет, нет. Так быстро она бы не успела.

А если у нее уже был кто-то на примете? А может, она улетела в Испанию? А может, она улетела туда не одна?

Господи, что же делать?

Совершенно идиотская ситуация. А все Лилька-стерва! Угораздило его связаться! А ведь выглядела сперва такой зефирно-воздушной. Такой одухотворенной, такой влюбленной, такой бескорыстной.

Да нет, он сам виноват. Говорил ему отец: «Не блуди, не шастай по бабам, плохо закончится. Все жадные стервы, выбрал себе жену, с ней и живи».

«Прости, пап, не послушался, дурак, что теперь делать?» – посмотрел в сторону кровати Николай Михайлович. Ему отчего-то все время казалось, что отец где-то рядом, тут, дома, он то и дело заговаривал с ним.

– Ты не забыл, что Елена знает о портрете и, между прочим, забрала его? – раздался сухой, недовольный голос отца.

– Да-да, действительно, еще и картина! – спохватился Николай Михайлович. – Что же делать? Что теперь делать, а завтра ведь твои похороны?

– Поезжай за ней, слюнтяй. Вообще не надо было отпускать. Удержать всегда легче, чем возвращать. Ты же мужик, а не тряпка, так веди себя как положено. Ты глава семьи, кормилец, ты мужик. Вспомни об этом, встряхнись. Попроси прощения. Порви с этой девкой. Сделай это публично, так, чтобы жена узнала. Работай мозгами. Не забудь цветы и подарок купить. Только не суй ей это все как взятку, а преподнеси как признание в любви. С того света учить приходится, – ворчал отец, выходя из комнаты.

– Да-да, папа, ты прав. Так и сделаю. А если она не простит? – тут же трусовато уточнил Николай Михайлович. – А вдруг ее нет на даче?

Но отца в комнате уже не было.

– Андрюша, ты с матерью не говорил? – заглянул он мимоходом к сыну.

– Нет, – равнодушный ответ из-за компьютера.

Даже головы не поднял, что ему до чужих переживаний?

– Я сейчас уеду по делам, меня может допоздна не быть. Поставь будильник. Приготовь с вечера костюм. У тебя же есть темный костюм?