Прощальный подарок Карла Брюллова

Ежухин оказался настоящим художником. Он встретил Никиту на объекте. Весь был перемазан краской, с кистями в руках, худой, длинный, лысый, с округлой густой бородой, бодрый, энергичный, с легким запахом перегара.

– Оперуполномоченный? Ах да. Помню, вы звонили. Ну, пойдемте, присядем где-нибудь, – не очень радостно предложил художник. – Надеюсь, это ненадолго, у меня завал, сроки горят, – указывая рукой на огромную стену, которая была наполовину разрисована космическим пейзажем, озабоченно пояснил Ежухин.

На взгляд профана Никиты, космос выглядел натурально и даже завораживающе. И даже по-настоящему фантастически, без всяких там мультяшных инопланетяшек, а величественно.

– Здорово, – не совладал с эмоциями опер, и Ежухин ему благосклонно улыбнулся.

– Так, чем могу помочь?

– Вам известно об убийстве Михаила Андреевича Пичугина?

– Да, конечно. Всем в городе известно. Завтра, кажется, похороны, надо бы сходить, отдать дань, – спокойно проговорил Петр Петрович.

– А вы были в понедельник в галерее «Артель свободных художников»?

– У Аллочки? Ну да. Заезжал ненадолго, – закуривая папиросу, кивнул Ежухин.

– Пичугин при вас рассказывал, что собирается ехать на дачу?

– На дачу? Да, что-то такое говорил. Но, если честно, – краснея, признался Петр Петрович, – я был больше занят собой. Заезжал туда похвастаться своей невероятной удачей. Получить такой заказ – это просто как в лотерею выиграть. Захотелось на лица коллег взглянуть, – нервно хохотнул художник.

– И как, взглянули?

– Получил массу удовольствия. Вася божий одуванчик, тот, конечно, от души порадовался…

– Вася – это кто?

– Это Царь-Пушкин. Художник один, – пояснил Ежухин. – Зато у Постникова физиономия окончательно перекосилась, надо было видеть, как он своими брылями тряс, распинаясь, что только полная бездарность и ремесленник возьмется за такой заказ, и чем больше распинался, тем веселее становилось. Сам-то он, извиняюсь, ноль без палочки. Ну, Крымчинский, правда, не особо огорчился, тому лишь бы повод был напиться, так что пришлось тут же проставиться.

– А что, он законченный алкоголик?

– Да нет. Вообще-то он труженик, но вот стоит только супруге его на отдых уехать, как он буквально срывается с катушек, а потом снова человек как человек.

– Ну а как художник он что собой представляет?

– В молодости подавал надежды, потом женился. Семья, дети, все есть хотят, вот и малюет что ни попадя. Хотя иногда бывает вдруг выдаст что-то неожиданное, приятно посмотреть. А так он в основном под заказ всякую живность малюет. Кошечки – собачки, но тоже, знаете, не без искры. А что?

– Так просто. А Постников что собой представляет как художник?

– Да ничего. А если честно, так он даже и не Постников.

– То есть?

– Постников – это его тесть, а наш драгоценный Александр Максимович после свадьбы взял фамилию жены, – с усмешкой пояснил Ежухин.

– Ничего себе! А как его до этого величали?

– Понятия не имею. Мы в ту пору знакомы не были.

– Откуда же вам известно о смене фамилии?

– Теперь уж и не вспомню, но об этом все знают. А что касается того, какой он художник, так его последнюю работу мы, наверное, лет пять-семь назад видели. Он у нас все больше по административно-хозяйственной части подвизается. Слушайте, а что мы с вами какие-то сплетни обсуждаем? – взглянув на часы, опомнился Ежухин. – Вы же говорили у вас ко мне дело какое-то.

– Да, извините. Просто так называемые сплетни – это тоже дело. Хорошо, последний вопрос. Где вы были в ночь со вторника на среду?

– Дома, естественно, спал. А что? Ах да. Я, значит, как и Постников, и Вася, и Крымчинский, вошел в число подозреваемых, – сообразил Ежухин. – Тогда уж и Аллочку считайте.

– Считаем.

– Вот это правильно, – одобрил Петр Петрович. – Потому что Васю можно сразу со счетов сбросить, он у нас божий человек, мухи не обидит, все у него хорошие. Крымчинский так пьет, что, наверное, не то что убить, за порог мастерской с трудом может выйти. Постников, этот разве что в состоянии глубокого аффекта, если его карьере будут угрожать. Но старый Пичугин уже никому не угрожал. Хотя в последнее время ходили какие-то слухи… – нахмурился Ежухин. – Какая-то грязная история в Академии, что-то со средствами, а это уже по части Постникова. Только вот какое к ним отношение покойный Пичугин имел, понятия не имею.

– Мы считаем, что целью преступников было ограбление, а убийство было непреднамеренное. Никто не ожидал, что дома будет кто-то из хозяев, – счел возможным пояснить Никита.

– Ах вот оно что! Но все равно. Зачем Постникову или Крымчинскому грабить Пичугина? Сами не бедствуют. Вася, тот и вовсе ни при чем. Я, естественно, этого не делал. А вот Аллочка, эта особа может все. Только ей про меня не говорите. В порошок сотрет. А я еще человек молодой, мне еще жить и жить, – с нервным смешком проговорил Ежухин, но глаза его умоляюще смотрели на Никиту.

– Не бойтесь, не выдам.