Прощание с «Императрицей»

Для этого складывались объективные предпосылки. Двенадцать 305 мм орудий главного калибра «Императрицы Екатерина II» при угле возвышения в 25 градусов могли посылать снаряды на 139 кабельтовых, а 280 мм орудия «Гебена», до его модернизации в конце войны, – всего на 110 кабельтовых. Несколько попаданий тяжёлых снарядов могло лишить немецко-турецкий линейный крейсер главного его преимущества – скорости хода, превышавшей (реально, по состоянию на январь 1916 года) на 3–4 узла скорость линкора «Императрица Екатерина II», – и тогда гибель «Гебена» становилась только вопросом умения российских комендоров, надёжности орудий Обуховского завода, и времени. Не слишком большого, чтобы подранок не успел укрыться за минными полями и под завесой береговых батарей Босфора.

И поначалу всё складывалось, по военно-морским канонам, вполне успешно. Три эсминца – «Пронзительный», «Пылкий» и «Лейтенант Шестаков», – выдвинутые для блокады Угольного района, подкарауливали выход из Зунгулдака большого транспорта с углем. Но выход его задерживался – скорее всего, турки ожидали скорого и неизбежного в начале января ухудшения погоды, чтобы проскользнуть мимо блокадных эсминцев.

Тем временем из Босфора в Зунгулдак уже шёл за углем, которого в Константинополе катастрофически не хватало, крупный, по тем временам, турецкий транспорт «Кармен». Пройти незамеченным ясной и почти штилевой ночью турку не удалось: «Пронзительный» перехватил транспорт и всадил в чёрный борт две, для верности, торпеды.

Оставшуюся в живых часть команды «Кармен», спасающуюся на шлюпках, моряки с эсминца взяли в плен. Ни шкипер, ни старший помощник с «Кармен» запираться не стали и с некоторой даже гордостью сообщили, что вслед за ними из Босфора идёт прикрытие – ни больше ни меньше как сам «Явуз султан», и гяурам придётся очень даже несладко от его страшных больших пушек.

«Гяуры» совещались и договаривались по радио недолго, и к позднему рассвету 8 января, в 8 часов 10 минут, «Пронзительный» и «Пылкий» на полпути к Босфору заметили «Гебен» и дали врагу заметить себя. Заметить и начать сближение, а затем, когда эсминцы повернули «все вдруг» к востоку, – и погоню.

Скорость «Пронзительный» и «Пылкий» развили почти максимальную для себя, но так, чтобы дистанция, предельная для досягаемости вспомогательной 88 мм артиллерии «Гебена», сохранялась. Командиры эсминцев понимали, на какой риск идут, но небезосновательно надеялись, что немцы в рассветной полумгле не будут тратить по малозаметным и скоростным целям драгоценные 110-килограммовые снаряды главного калибра. А когда станет достаточно светло, «Гебену» будет уже не до эсминцев, – его ждёт встреча с грозной «Императрицей Екатериной II».

На встречу с линкором, главным кораблём прикрытия оперативных флотских соединений в эти ночи и дни, и «выводили» немецкого турка эсминцы.

Но слишком ясным оказалось утро: слишком чистым и прозрачным – воздух, и слишком хорошей – цейссовская оптика. Почти за два десятка километров, за 106 кабельтовых, увидели грозного противника на «Гебене», опознали (хотя приняли за однотипную «Императрицу Марию») и дали первый залп. И второй. И третий – и все с недолётом, хотя корабли быстро сближались.

Четвёртый и пятый залпы с «Гебена» прогремели, когда линейный крейсер уже выписывал пологую дугу, разворачиваясь к Босфору, под защиту минных полей и береговых батарей.

Но какое-то и, возможно, самое необходимое время потратили и на «Императрице Екатерине II», не переходя сразу на очевидный курс погони, а продолжая идти контркурсом с тем, чтобы могли стрелять три из четырёх башен 305 мм орудий.

В 9.45 первые снаряды главного калибра «Императрицы Екатерины II» взметнули высоченные водяные столбы совсем рядом с правым бортом линейного крейсера, и тяжёлые горячие осколки хлестанули по броне орудийных башен и палубных надстроек.

Кептен Аккерман потребовал выжать из машин всё возможное – и это дало находящемуся не в самой лучшей свей кондиции линейному крейсеру скорость всего на два узла больше, чем у новейшего русского линкора. Дистанция увеличивалась, но слишком медленно. Ещё целых двадцать минут «Гебен» оставался в пределах досягаемости двенадцатидюймовок «Императрицы Екатерины II», ещё почти полторы сотни раз взлетали водяные столбы то у бортов, то у кормы, а то и у форштевня линейного крейсера. А затем не просто близко ударил снаряд, а попал…

Третий «блокадный» эсминец, «Лейтенант Шестаков», мчался в отдалении в шесть миль параллельно «Гебену», почти вровень с ним, по радио корректируя огонь линкора; дальномерщик с эсминца и заметил, что один из снарядов прошил носовую часть линейного крейсера.

Ещё на третьей минуте боя, сразу же после разворота, кептен Аккерман потребовал выслать навстречу бомбардировщики: если не потопить (куда там), то замедлить «это чудовище». Вовремя взлететь смог только один гидроплан FF-19 – и сел после отказа мотора на воду у самого края внешнего минного поля. Там его и подобрал катер с «Гебена» – к тому времени линкор «Императрица Екатерина II» прекратил преследование.