Прощание с «Императрицей»

Тем, собственно, и подкупил её выбор батюшку. Иван Иванович и сам не только слыл, но и демонстрировал себя англофилом. Как-то даже Варвара застала отца с журналом мужской моды «London dandy» в руке – усики пальцами закручивал, надо понимать, по последней моде. Неизменный котелок, сигара исключительно «Carreras Tobacco». А что стоила его, памятная по детству, езда по пыльным севастопольским улочкам на старомодном «смите» – выписанном из Англии велосипеде с огромным ведущим колесом, в пику современным французским «жерарам». Удивительная штука – демонстрировать в России островной британский консерватизм, наперекор даже прогрессу, знаменем которого будто положено быть учёному. Да уж… Поручик, ностальгически вздыхающий о парламенте и конституционной монархии, не мог не прийтись отцу ко двору, особенно если он принёс к нему джин «Bethlem Royal Hill» и сочувствие по поводу пародийности думских дебатов на фоне последней речи Черчилля в Вестминстере. Да и сам весь человек европейской будущности – в бензине и газолине, прогрессивно наряженный по технической моде с головы до пят, то есть от шлема с панцирными очками до кожаных краг на ботинках.

– Вы думаете, он подыгрывал? – не расслышав даже, что там говорит тем временем Глеб Сергеевич, спросила Варвара. – Он подыгрывал вкусам отца?

– Возможно, – тотчас, ничуть не удивившись её невнимательности, согласился тот. – Хотя это было ему нетрудно. Западничество всегда в столичной моде, особенно, и что естественно, у техников. А поручик мотоциклетного…

– Но зачем? – снова перебила его Варя, торопясь свести к общему знаменателю всю эту розницу сведений.

– Ну, вроде как очевидно… Чтобы добиться расположения вашего и вашего отца, войти, так сказать, в семью. Другое дело, зачем ему это.

– Зачем? – эхом повторила Варя, желудком ощущая возникшую внутри неё пустоту.

Буквально сегодня утром этот вопрос не имел ни малейшего смысла. Всё было очевидно и правильно. Эти бесхитростные и невинные ухищрения Лемешева – показаться батюшке англоманом, «своим» человеком, – считались ею даже милым, симпатичным усердием. Ведь всё это ради неё…

Но если нет? Если это больше не с нею связано, а каким-то странным образом – с мистером Прайсом и британской разведкой?

– Но зачем? – снова спросила Варвара, с машинальностью «говорящей» куклы.

– Правильно рассуждаете, – неизвестно к чему кивнул Глеб Сергеевич, хотя с логическим построением у девушки, как раз ничего пока и не выходило. – Если не ради того, чтобы обрадовать вашего отца кучей внучат, а в угоду только мистеру Прайсу и в его лице британской разведке, то выходит, что и отец ваш сам по себе не так уж и интересен им обоим.

– А кто? – перестав что-либо соображать вовсе, обречённо вздохнула Варвара.

– Ну, конечно же ваш дядя! – неизвестно чему обрадовался Глеб Сергеевич. – Кто ещё может заинтересовать в вашей семье 6-е управление британской разведки, недавно подчинённое Министерству иностранных дел Англии, как не статский советник Иванов Алексей Иванович, сотрудник нашего Министерства тех же самых дел? И весьма влиятельный сотрудник, – подмигнул, должно быть, Глеб Сергеевич, если только Варе не показалось. – Наверное ж, не семейная тайна, что он у вас на Сенатской тем же самым занимается, чем и вся их Secret Intelligence, мать её, Service.

– Но почему? – впервые за последние минуты изменила Варвара формулировку своего неизменного зова-вопроса.

И фабрикант понял её, может, даже понял её последнюю и слабую надежду на то, что избранник, любовь её, никакой не предатель и подлец, а сам жертва чей-то изощрённой подлости. Настолько изощрённой, что он не в силах ни сопротивляться, ни открыться ей, бедный…

Но, кажется, такая спасительная версия даже не рассматривалась:

– Почему это делает Борис? Поручик Российской императорской армии? – жёстко, словно подчёркивая непоправимость, повторил её вопрос Глеб Сергеевич. – Не знаю. Не трепанировал я череп вашему Лемешеву, не могу сказать верно, что ждёт он от англичан: приличного банковского счёта на случай скорой эмиграции под девизом «прощай, немытая Россия», или же и впрямь искренне и наивно верует, что британское «консультирование» в вопросах установления парламентаризма пойдёт на пользу нашему Отечеству.

– Вдруг его как-то шантажируют! – не дождавшись нужного направления в мыслях фабриканта, подсказала ему горячечно Варвара и даже раскраснелась от напряжения.

– Да, есть, пожалуй, и такой момент в его мотивах, – как-то очень уж прохладно принял Глеб Сергеевич спасительную версию. – Но не думаю, чтобы эти мелочи поставили поручика перед выбором: стреляться или исполнять коварный замысел англичанина.

– Какие? – нетерпеливо оборвала его, настояла-таки Варвара. – Что за «мелочи»?

Она уже готова была смириться, что попал впросак её Лемешев самым постыдным образом, лишь бы не предательство – её, отца, родины…

– Поговорим и об этом, – кивнул Пархомин. – Раз уж такой у нас разговор завязался. Только давайте-ка, Варвара Ивановна, заедем куда-нибудь, где перекусить можно. Я ведь для этой цели и выехал.

Кавказский фронт