Прощание с империей

Дешёвые рестораны более низкого разряда тогда назывались трактирами. Их в Семенцах было значительно больше. Чаще всего они делились на две половины – для «чистой» публики и простых людей. По отзывам современников в них тоже кормили вполне прилично. Правда, сервис обслуживания особым изыском уже не отличался.

Заглянул в ресторан «Кюба» и, севши за столик, принялся разглядывать необычное меню, названное здесь «порционником». Ничего там толком не понял и попросил официанта подать «чего Бог пошлёт». К столу мне подали закуску «а lа Леопольдъ», «куриный бульонъ», постную порцию стерляди из Двины, артишоки в кисло-сладком соусе и бутылку мадеры Обуховской марки. Признаюсь, что давно так вкусно и с аппетитом не обедал!

Рядом со мной молодые люди в тёмно-зелёных мундирах студентов Технологического института довольно шумно говорили о произволе властей. Потом перешли к обсуждению программы предстоящего литературно-музыкального вечера в Литейной женской гимназии, куда все они были приглашены. Силами гимназисток старших классов там обещали читать отрывки из трагедии Софокла «Антигона», Островского из «Снегурочки» и «Грозы». В последнем отделении участникам предлагалось посмотреть «вальс цветов» и танцы…

Особую категорию представляли собой столовые для бедных служащих и студентов, явление для современной России мало знакомое или совсем неизвестное. В них уже не подавали спиртных напитков, но за очень небольшую плату можно было получить приличный обед. В таких столовых всё выглядело чисто и аккуратно. Как правило, там работала сама хозяйка и члены её семьи. Несколько таких столовых было при Технологическом институте, часть из них организовывалась за счёт кассы взаимопомощи самих же студентов. Налогов такие столовые не платили, напротив, даже получали определенные дотации. Обычно в обеденных залах стояли полные корзины с бесплатным хлебом. Понятно, что там везде было самообслуживание. Кроме этого, благодаря Обществу Дешёвых Столовых и Обществу народных столовых, в Семенцах существовали столовые для самых бедных, где кормили обедами из двух блюд за самую ничтожную плату.

Этот дом со стороны улицы имел нарядный фасад, украшенный красивой лепниной в виде старинных рыцарских доспехов. Конечно, он смотрелся значительно проще престижных особняков в центре города, однако по высоте им ничуть не уступал. Когда-то действовало постановление Думы, по которому высота дома не должна была превышать ширины улицы. Это, чтобы в квартирах, выходивших окнами на улицу, оставалось больше света. Потом про постановление забыли, победила неистребимая жажда наживы.

С фасадной части в доме располагались самые лучшие и большие квартиры с прислугой и швейцаром внизу. У парадной сияла начищенная бронзовая табличка, сообщавшая, что здесь практикует профессор медицины Николай Васильевич Самойленко. Он проживал на втором этаже в одиннадцати комнатах со своим ассистентом, кухаркой и молодой горничной. Конечно, для людей из высшего света доктор считался человеком низкого происхождения. Опять же ремесло у него грязное, копался во всяких «разностях»… Фи. Говорили, что он лечил людей какими-то невидимыми глазу рентгеновскими лучами.

В ответ на мой почтительный поклон доктор едва заметно кивнул. У него было непроницаемое красное лицо с рыжими бакенбардами, строго поблескивали стёкла очков в тонкой золотой оправе. В последнее время доктор в разных частях города скупал дома и подыскивал себе новую квартиру. Ездил он в хорошей коляске с важным кучером. Доктор не был женат и для многих местных барышень считался завидной партией.

Конечно, в Семенцах о роскошных дворцах говорить не приходилось, здесь их просто не было. Основной застройкой оставался доходный дом, один этаж в котором обычно занимал сам хозяин. Остальные этажи разбивались на отдельные квартиры и сдавались жильцам внаём под разный кошелёк. Покупать квартиры в собственность тогда никто не стремился. Проще было снимать их на время и менять при первой же необходимости. Служащие часто искали себе работу с предоставлением жилья. Летом для экономии переезжали жить на дачу или в пригород.

Чистая публика имела обыкновение пользоваться многокомнатными квартирами не менее 60 саженей, что соответствовало 270 метрам их площади. Такая квартира в Петербурге стоила в год от 750 рублей, что было позволительно только состоятельным людям. Небогатые петербуржцы могли позволить себе снимать только небольшие квартиры в две-три комнаты.

Заглянул под арку, во внутренний двор. Здесь всё выглядело уже не так красиво. Над соседними крышами поднимались дымящиеся кирпичные трубы корпусов завода «Бельгийского общества». Грязная копоть была везде: на жёлтых стенах домов и тусклых оконных стёклах. По стойким кислым запахам сразу почувствовалось отсутствие нормальной современной канализации. Вспомнилось, что архитектор Людвиг Шретер называл столицу рассадником всяких заразных болезней. Не принести бы их потом сюда, в нашу эпоху…