Прощание с империей

Наверное, эта находка стала одним из толчков моего возросшего интереса к старому Петербургу. Прочитаешь такую надпись и, будто получаешь почтовую открытку из далёкого прошлого. Суть в том, что в дореволюционном Петербурге практически все кирпичи делались именными. Из обнаруженной мною впоследствии мозаики фамилий заводчиков Богдановичей, Стрелиных, Поршневых, Тырловых и многих других, постепенно складывалась картина кирпичной промышленности в окрестностях Петербурга. А ещё каждое такое клеймо после его изучения, рассказывало любопытную историю жизни какого-нибудь промышленника, его заводов или построенных им городских объектов.

О Петербурге, кажется, природа сама позаботилась, чтобы обеспечить его нужным строительным материалом. В окрестностях города по берегам рек имелось в изобилии глины и песка. Как водится, их использование для кирпичного производства началось по указанию Петра I, без участия которого, кажется, здесь ничего не могло происходить. Впадавшая в Неву река Ижора быстро обросла гидротехническими сооружениями и оказалась впоследствии застроенной кирпичными заводами. Потребность у растущего столичного промышленного центра в их продукции дальше только возрастала.

Одними из крупнейших кирпичных заводчиков здесь были купцы первой гильдии и потомственные почётные граждане города Захаровы. Этот старинный род простых ижорских крестьян своим трудом выдвинулся в купцы и основал на берегах Усть-Ижоры, близ посада Колпино производство «строительного, облицовочного, опилочного и лекального кирпича». Родоначальником кирпичного дела был Кузьма Захаров, а его первый завод появился по некоторым данным в 1812–1814 годах. Место, хорошо известное тем, что здесь 15 июля 1240 года новгородский князь Александр Ярославич одержал победу над шведскими войсками, за что и получил своё прозвище Невский. К слову, местные ижорцы тогда помогли новгородской дружине разбить неприятеля. В память об этом по именному указу Петра I здесь заложили деревянную церковь во имя святого благоверного князя Александра Невского: «…на сём месте, при устье реки Ижоры святой Александр Ярославович, великий князь российский, одержал над шведами победу»…

После смерти хозяина начатое дело продолжили его дети и внуки. Производство росло и расширялось, внедрялось самое современное по тем временам оборудование. Только на одном из пяти имевшихся у них заводов 170 рабочих за сезон выпускали более четырёх миллионов кирпичей. Купцы Захаровы не только эксплуатировали своих работников, но ещё успели построить для них девять двухэтажных жилых домов, две бани, больничный приёмный покой, оборудовали для рабочих клуб и прачечную. В городе Захаровы были хорошо известны своей благотворительностью. Объектом попечения с их стороны являлась церковь Святого Александра Невского в Усть-Ижоре, возле которой находилась их фамильная усыпальница.

Имена петербургских граждан Захаровых навсегда вошли в историю Семенцов. Здесь они владели доходными домами, ставшими впоследствии настоящим украшением этого района. Один из них сегодня возвышается на перекрёстке Клинского проспекта и Серпуховской улицы. Его без всякого преувеличения можно назвать здесь главной доминантой, самым заметным. Островерхий, гордо устремлённый ввысь, дом выполнен в стиле северного модерна талантливым петербургским архитектором Алексеем Александровичем Захаровым, представителем славного рода кирпичных заводчиков. Зодчему в это время исполнился 31 год. Его работы уже тогда отличала яркая творческая индивидуальность, а этот дом, по общему мнению, был признан лучшим творением автора. Когда-то архитектор жил здесь в уютной и просторной квартире на втором этаже. О том, что этот дом строил инженер Захаров, теперь напоминает скромная, почти стёртая табличка у парадного подъезда. В одной из квартир по этому адресу находились ясли Забалканско-Нарвского отделения Общества попечения о бедных и больных детях. В разное время там могло находиться до 50 малолетних детей.

Сам термин «северный модерн» появился значительно позже, уже в советский период, чтобы обозначить этот необычный романтический архитектурный стиль, заставлявший вспоминать о суровых скальных ландшафтах и западноевропейских средневековых замках. Такие дома уже встречались мне в Стокгольме, Хельсинки и показались удачно вписанными в сдержанную по краскам природу. Когда-то этот стиль в России критиковали, называли его «чухонским модерном», противопоставляли национальному «имперскому» стилю Петербурга. А ещё этот дом по своему фасаду щедро украшен майоликовыми вставками, декоративными панно, выполненных в мастерских известного тогда художника-керамиста Петра Кузьмича Ваулина.