Прощание с империей

Так был описан в поэме Овидия первый полёт человека. Правда, завершился он трагически, гибелью Икара. Юноша, «стремлением к небу влекомый», вознёсся слишком высоко, к самому солнцу. Из-за этого он потерял свои крылья, а с ними и способность летать. Икар упал с высоты в море и погиб. Стремление человека к небу всегда было сопряжено с опасностью. Тем выше оно оценивалось потомками. Этот дерзкий поступок, стал символом полёта человеческой мысли и фантазии, стремлением к новым открытиям. Неудивительно, что легенда о полёте в дальнейшем вдохновила не только античных мастеров. К сюжету полёта Дедала и Икара трижды обращался Ван Дейк и другие известные художники. Их изображения всегда традиционно и банально соответствовали теме.

Больше других Баркова заинтересовала картина известного нидерландского художника Питера Брейгеля Старшего «Падение Икара» из собрания брюссельского Королевского музея. На картине художник изобразил традиционный для своего времени сельский ландшафт в коричневых и зелёных тонах. Композиция включала несколько ключевых точек: гибнувшего в море Икара, диск солнца на горизонте и крестьянина, шедшего за плугом на переднем плане. При более внимательном рассмотрении, можно было заметить в кустах человека, справлявшего свою нужду, пастуха с овцами и рыбака с удочкой на берегу. На беспомощно болтавшиеся ноги тонущего Икара никто из них не обращал внимания, все спокойно занимались своим делом. В его сторону никто не смотрел, кроме одной серой куропатки. Даже проходивший мимо корабль, не замедлил хода ради спасения утопающего. Как ни парадоксальна была изображённая ситуация, она оказалась гениальной по своей правдивой сути. Окружающая жизнь была так сурова, что гибель одного человека не могла даже на миг прервать её ровного течения. Всё получалось, как в старой нидерландской пословице: «Geen ploeg staat stil om een stervend mens» (Ни один плуг не остановится, когда кто-то умирает).

Все эти люди, изображённые на переднем плане, твёрдо стояли на своих ногах, а мечтатели, витавшие в облаках, подобно Икару, рано или поздно оттуда свергались и погибали. Окружающим не было дела до тех, кто стремился в небеса.

Такой вывод поражал своей обнажённой откровенностью. К тому времени уже произошли величайшие географические открытия, Коперник совершил революцию в астрономии, создал гелиоцентрическую систему мира. Из маленького замкнутого пространства он превратился в необъятный космос. Только у Питера Брейгеля этот мир по-прежнему жил своей тихой размеренной жизнью.

Изменилось ли что-либо с тех пор? Кто не слышал о русском учёном Константине Циолковском, основоположнике теоретической космонавтики, гениальном создателе модели ракеты способной полететь в космос? Многие современники знали его как скромного самоучку, чудака-изобретателя и школьного учителя из Калуги. Вдобавок ещё и глухого по причине застарелой детской болезни. В 1932 году он написал в своей работе: «Звездолёт – тот же аэроплан, только без воздушного винта в виду чрезвычайной быстроты движения крылья имеют едва заметную вогнутость. Элементы взрыва, то есть горючее и кислород, разъединены. Они накачиваются в карбюратор двумя поршневыми насосами. Здесь они встречают особую «решётку смешения» и взрываются разными известными способами. Из огненной камеры они устремляются в коническую трубу…»

Спустя полвека фантастическая идея Циолковского воплотилась в создании многоразового орбитального моноплана «Буран» и сверхмощной ракеты «Энергия». Барков разглядел в монаплане крылья легендарного Икара. Он оказался свидетелем этого удивительного космического эксперимента. Работы по программе «Бурана» начались ещё в 1973 году, а на всю подготовку ушло долгих 14 лет. На космодроме многие говорили, что крылатая авиационно-космическая система советского многоразового челнока внешне очень похожа на американскую систему «Спейс Шаттл». Основания для этого могли быть. По линии ГРУ советские конструкторы ещё в 1975 году получили чертежи и фотографии американского космоплана и в дальнейшем никогда не скрывали заимствования отдельных компоновочных решений. Другое дело, что оптимальная аэродинамика изделий неизбежно получалась очень близкой. Технический интерес конструкторов к разработкам главных конкурентов в таком деле тоже был понятен. Достаточно вспомнить про международную охоту за немецкими баллистическими ракетами «Фау» в период второй мировой войны.