Прощание с мирной жизнью

— Сознаете ли вы, господа, что мы были свидетелями величайшей победы? — спросил он с лукавой миной. — Ну да, я так и думал, что вы не заметили ничего особенного. Иностранный офицер, с которым разговаривал эрцгерцог Франц-Фердинанд, это сербский военный атташе. Понимаете? На прошлогодних маневрах престолонаследник все время демонстративно обрывал серба. Мы, иностранные корреспонденты, все тогда срочно телеграфировали: «Начинается!» И действительно, наступил балканский кризис. Но сегодня дружеская беседа с сербом была для меня приятным сюрпризом: яркая демонстрация мирных намерений вашей страны. — Он встал, несколько неловко, потому что автомобиль сильно тряхнуло, и снял шляпу.

Это выглядело странно, но не смешно, и Александр почувствовал приятное облегчение, особенно приятное потому, что к нему примешивалось смутное раскаяние, как это бывало в школьные годы, когда он, несмотря на плохую подготовку, хорошо сдавал экзамен.

Чем черт не шутит, может, в теориях этих гелузичей и есть доля правды! Может, еще удастся вытащить Австрию, эту завязшую в тине ладью, если руль возьмет в свои руки Франц-Фердинанд с новым экипажем. Может, эти малосимпатичные люди добьются своими малосимпатичными методами чего-то существенно важного, тогда как более симпатичным удавалось только кое-как заткнуть дыры. Может, еще не слишком поздно?

«Во всяком случае, хорошо было бы предоставить им эту возможность, хорошо и либерально», — подумал Александр; он с благодарностью посмотрел на бородача.

— Золотые слова, коллега!

— Хвали день к вечеру, — заметил депутат, но тут же добавил: — Само собой разумеется, никто не радуется уменьшению международных трений больше нас, австрийских итальянцев.

«Некомпанейский человек!» — решил раздосадованный Александр; он сам удивился резкости своей реакции.

Автомобили остановились у ворот имения. Перед господским домом сновали взад и вперед ординарцы, штабные офицеры и адъютанты. На парадной лестнице стоял Гвидо Франк, приготовившийся первым приветствовать гостей.

Александр хлопнул его по плечу.

— Ну как, молодой человек? Как дела? Должен сказать, вам везет. Завтра вы можете сообщить о Седане. Большего и желать нельзя.

Александр уже хотел расстаться с Франком. Но тот задержал его.

— Я не сообщу о Седане, дядюшка. Сегодня вечером маневры будут прекращены.

— Что вы говорите? Но почему? Откуда вы знаете?

Франк самодовольно погладил лоб и прилизанные волосы.

— Пять минут тому назад передали секретный приказ престолонаследника. На завтра вместо военных операций назначается выступление против условного неприятеля. Да, да, совсем как на плац-параде. Кавалерия вся целиком поскачет в атаку. Пехота выступит с музыкой и развернутыми знаменами.

— Не может быть, Франк, я думаю, вас одурачили.

— Одурачили? Меня? — Франк выставил вперед подбородок и выпятил грудь. — Нет, дорогой дядюшка, я собственными глазами видел секретный приказ, когда его записывал телефонист.

— Но что это значит? Ради чего делается? Вы догадываетесь?

— Конечно. — Франк выдержал паузу, а затем сказал медленно, смакуя каждое слово, как глоток вина: — Высокопоставленная дама и ее детки были очень разочарованы «пустотой поля сражения». И папа решил аранжировать для них зрелище, более похожее на иллюстрации в журналах для семейного чтения. Поэтому в ordre de bataille[74] сказано: «Победоносное наступление назначено на одиннадцать часов утра»! Гётцендорф, очевидно, еще ничего не знает. Здесь штабные офицеры одни смеются, другие ругаются. Военным искусством дирижируют, как танцами. Сражения должны вестись по определенной программе, как фигуры кадрили.

— Голубчик, да это же… Сейчас же сообщите в редакцию. Лучше всего…

— Все уже предусмотрено, дорогой дядюшка. Телефонный разговор с Прагой заказан. И я как будто нашел подходящее заглавие для заключительного отчета о маневрах: «Война под дамским командованием, или Для чего мы содержим армию». Что вы на это скажете, дядюшка? — Вращая блестящими влажными глазами, он широко улыбался и скалил крупные желтые зубы.

Часть седьмая

I

Она направилась прямо к нему, остановилась и спросила:

— Если не ошибаюсь, вы господин Франк, редактор?

Встретив эту девушку в переулке, Гвидо посмотрел на нее так, как обычно смотрел на встречных женщин, — хоть и украдкой, но со скрытым вожделением. Ему и не снилось, что она может заговорить с ним.

— Да, это я. Что вам угодно? С кем я имею честь? — растерянно пробормотал он.

— Я Адриенна Рейтер. — Она говорила очень быстро; по-видимому, и она тоже чувствовала себя не очень уверенно. — Конечно, я не знаю, говорит ли это вам что-нибудь?

Гвидо поклонился.

— О да, разумеется! — Когда он поднял голову, лицо его сияло, словно на него навели глянец. — Если не ошибаюсь, вы внучка моего уважаемого шефа и дяди. Я имел удовольствие познакомиться с вашей сестрицей.

— Вы, вероятно, ошибаетесь. У меня нет сестры. Может, вы имеете в виду мою кузину Валли?