Прощание с мирной жизнью

— Ну, ну, ну, уж и божественно, давайте лучше крепко, обеими ногами стоять на земле. Можно вас попросить созвать всех коллег на экстренное редакционное совещание? Порядок дня… или нет, достаточно указать, что дело неотложное. — Он засунул правую руку между средними пуговицами своего бархатного в мелких цветочках жилета и погрузился в раздумье.

Фрейлейн Хуртиг шмыгнула за дверь кабинета. Немного спустя она вернулась и доложила, что сотрудники редакции собираются в библиотеке. Ей пришлось повторить, только тогда главный редактор счел нужным очнуться от своего раздумья. Он поблагодарил, одернул жилет и направился в библиотеку, находившуюся в первом этаже бывшего монастыря.

На лестнице ему загородила дорогу группа возбужденных людей. Из отдельных выкриков Кухарский заключил, что произошел несчастный случай. Он попробовал протиснуться вперед. Сначала на него не обратили внимания. Потом его узнал упаковщик из экспедиции и толкнул в бок соседей, тогда только люди расступились и пропустили главного редактора. Кухарский увидел Гвидо Франка с искаженным от боли лицом, сидевшего на ступеньках. Двое мужчин хлопотали около; они хотели помочь ему встать, но он с легким стоном опять опустился на ступеньку.

— Что случилось? — спросил Кухарский.

— Господин Франк упал и подвернул левую ногу, — пояснил швейцар, тоже бывший в толпе. — Кажется, не на шутку, господин редактор.

— Ах, ерунда! — запротестовал Франк. Он с трудом поднялся с помощью двух людей. Он улыбался, стараясь подавить боль. — Я, разумеется, буду на заседании, господин доктор. — Франк сделал шаг к Кухарскому, но, вскрикнув от боли, снова опустился на пол.

— Вот, сами видите, — с удовлетворением проворчал швейцар. — Не иначе как сломал ногу в лодыжке! А уж трещина заведомо есть. Я такие дела знаю. Тут шутить нельзя: надо сейчас же наложить шину и гипсовую повязку.

Франк сидел на полу и, тяжело дыша, растирал лодыжку.

— Глупости. Чепуха. Сейчас я буду в порядке. Вот! — Но ему пришлось тотчас же отказаться от новой попытки встать.

— Бросьте, какой в этом смысл? — сказал Кухарский. — В таком состоянии оставаться тут нельзя. Вас надо в больницу или на пункт Скорой помощи.

— Но, господин Кухарский, не могу же я в такую минуту, когда каждый человек на счету…

— Незаменимых людей, дорогой мой, нет. Вы ранены, и вам надо не на передовую, а на перевязочный пункт. Нет, и слышать ничего не хочу! Вы только нас задерживаете. Пусть вам послужит утешением, что не мы, а врачи возьмут на себя заботу о вас. Позовите извозчика, кто-нибудь отвезет вас в больницу.

Франк покорился судьбе. Он попросил только, чтобы его отпустили одного. Зачем же отвлекать кого-нибудь от работы? Достаточно и того, что он, повинуясь дружескому приказу начальства, вынужден оставить свой пост. Во всяком случае, при первой же возможности он вернется на службу.

На рукопожатие Кухарского Франк ответил такой скорбной миной, словно убитый понесенной утратой родственник на похоронах; затем он тяжело поднялся, опираясь на плечи двух людей, и, прыгая на одной ноге, спустился по лестнице.

Кухарский, внезапно охваченный непонятным недоверием, внимательно посмотрел ему вслед. Но когда он увидел согнутую от боли спину Франка, недоверие так же внезапно испарилось.

XI

Когда Адриенна вошла в небольшое кафе, Гвидо Франк хотел подняться из-за столика у окна, где сидел, но она попросила его не вставать.

— Меня и так мучит совесть, что я, несмотря на ваше состояние, вызвала вас сюда, — сказала она и, не снимая берет и пальто, села за столик, — но я и не подозревала, что с вами такое несчастье. Я узнала об этом только из вашего ответного письма, а тогда уже не оставалось времени написать вам, чтобы вы лучше сидели дома. Я бы вполне могла прийти к вам.

— Но, Адриенна, если бы я только знал, — ответил Франк с дрожью в голосе. Он попытался заглянуть Адриенне в глаза. Но она сосредоточенно изучала рисунок мрамора на крышке столика. — Значит, вы бы правда пришли ко мне? — нисколько не смущаясь, продолжал он.

Адриенна не заметила, куда он гнет, так далека была она от мысли, что Франк может думать о встрече с ней из каких-либо других, не идейных, побуждений. Она осведомилась, идет ли дело уже на поправку.

— Как вы думаете, скоро вы сможете ходить? — Она указала на его ногу в гипсе.

— Весь вопрос в том, для чего. Если вы, например, захотите потанцевать, я хоть сейчас. — Он с готовностью покачал забинтованной ногой.

— Как же так? — От удивления Адриенна широко открыла глаза.

— Да, должен вам сказать, это не по-настоящему.

— Не понимаю. Что не по-настоящему?

Вместо ответа он указал на гипсовую повязку.

— Что?!

Ее смущение привело Франка в неописуемый восторг. С гордостью объяснил он ей, что несчастный случай с начала до конца чистейшая симуляция, чтобы не ходить в редакцию, пока длится стачка.