Прощание с мирной жизнью

Франк протянул руку, словно хотел удержать Адриенну. Он был готов отказаться от своих слов, обещать все, что она потребует. Но Адриенны уже не было в зале. Она шла по улице мимо окна. Постучать ей? Но вместо того, чтобы постучать, он снова начал рисовать на столе водяные лучики.

Тем временем Адриенна перешла на ту сторону. Вот она остановилась, что-то, верно, обдумывает, слегка наклонив голову, сдвинув брови, — затем исчезла за углом.

Франк некоторое время глядел в том направлении, куда она исчезла. Он чувствовал облегчение и стыд, но облегчение перевешивало.

XII

Весь город уже две недели напряженно следил за забастовкой типографских рабочих. За время борьбы обе стороны ожесточились. После того как потерпела неудачу попытка наладить печатание газет в провинции, стали ускоренным темпом обучать обращению с печатными машинами редакторов и корректоров. Издатели прибегли к временной мере: соединились по двое и выпускали газеты-паллиативы — два названия, четыре страницы. Газеты доставлялись на вокзал в сопровождении наряда полиции. Типографии охранялись жандармами. Пикеты забастовщиков всячески старались задержать доставку бумаги. Отряды бастующих отнимали у разносчиков пачки газет и сжигали их на улице. По ночам на штрейкбрехеров нападали и избивали их, это вызвало аресты представителей профессиональных союзов и разгон собраний бастующих.

Сообщения спорящих сторон читались как коммюнике генерального штаба. Все зарубежные новости отступили на задний план. Забастовка оттеснила их.

Общественное мнение разделилось. В трамваях и кафе горячо высказывались «за» или «против» забастовки. Литературно-художественный кружок «Прагенсия» устроил для поддержки согласившихся работать смешанный концерт, главным аттракционом которого было соревнование поэтов. Первый приз получил редактор «Тагесанцейгера», выступивший с одой: «Сижу за линотипом». В городском саду мальчишки играли теперь не в разбойников и полицейских, а в пикетчиков и жандармов; в Жижкове продавали в пользу стачечного фонда сувениры из того свинца, загадочное исчезновение которого вызвало однодневный перерыв в работе штрейкбрехеровской типографии «Политика».

Адриенна не ходила все это время на лекции. Целыми днями она не бывала дома. Стачка захватила ее. Она помогала устраивать кухню, чтобы кормить холостых забастовщиков. Распространяла листовки среди подписчиков газет. Собирала деньги для кассы профессионального союза. Переписывала набело протоколы тайных заседаний стачечного комитета, наспех нацарапанные Робертом Каливодой.

За два дня до рождества в нескольких типографиях произошло короткое замыкание электрической проводки, и рождественские выпуски сдвоенных газет не вышли. Большая партия венских газет при выгрузке на Пражском вокзале попала под колеса маневрировавшего локомотива. Информационный листок профессиональных союзов был нарасхват. В Объединении издателей владельцы некоторых менее крупных предприятий предложили снова войти в переговоры с бастующими, что привело к бурным сценам. Одного из вице-президентов тут же хватил удар.

Между рождеством и Новым годом в положении дел произошел поворот. Новогодние номера вышли в восемь страниц и обещали, что в скором времени газеты будут выходить в обычном объеме. Прошел слух, что в Англии изобретена наборная машина-диктофон, благодаря которой выпуск газет не будет зависеть от произвола рабочих. Всякая дальнейшая деятельность кухни для холостых забастовщиков была запрещена городским ремесленным управлением. Полиция арестовала членов пяти местных стачечных комитетов, обвинив их в том, что короткое замыкание в типографиях дело их рук. Им грозил уголовный процесс за нанесенный ущерб и нарушение неприкосновенности жилища. При обыске в помещении профессионального союза были обнаружены десять свинцовых болванок, исчезнувших из запаса типографии «Политика». Помещение союза опечатали. Руководство забастовкой обвиняло полицию в провокации. В ответ была подана жалоба на бастующих за оскорбление полицейского мундира.

В воздухе чувствовалась надвигающаяся гроза.

XIII

Адриенна пришла в рабочий кружок «Равенство», чтобы размножить на гектографе новую листовку. Помещение было заперто. К ней подошел мужчина в двубортном синем пиджаке и котелке.

— Что вам здесь надо?

Тут, словно случайно, спустилась, ковыляя, с лестницы хромоножка-библиотекарша.

— Наконец-то пришла, Анна, — обрадовалась она, — сейчас пойдем к зубному врачу. Можно ли так опаздывать! — Она взяла Адриенну под руку и увела ее. На улице она зашептала ничего не понимающей Адриенне: — Это один из тех сыщиков, что производили обыск в помещении союза. Вы уже слышали, что два члена стачечного комитета арестованы? Нет, не товарищи Каливода и Прокоп, двое литографов. В рабочих предместьях все взбудоражены действиями полиции. Надо ожидать демонстраций протеста.

Трамвай, в котором Адриенна ехала в Жижков, был задержан на углу двух улиц — «У булгара»^{76}.

— Выходите из вагона!