Прощание с мирной жизнью

«Как мы недавно узнали, самоубийство майора интендантской службы Леопольда фон Врбата вызвано скрытыми причинами, на которые властями пока что наброшен покров молчания. Все же кое-что уже просочилось в публику: так, стало известно, что майор прибег к оружию, ибо был поставлен перед альтернативой — либо неуплата долгов и позор, либо фиктивная справка о недоброкачественности кожаной амуниции из последней поставки на армию. Пользуясь справками подобного рода, некий господин Г. делал миллионные дела. Господин Г. — фигура хорошо известная в определенных немецких салонах Праги. Он принадлежит к глашатаям активистского движения. И как таковой при каждом удобном случае выступает за вооружение Австрии; в то же время он считает вполне для себя возможным приобретать сотни тысяч комплектов вполне доброкачественной кожаной амуниции из интендантских складов и с огромным барышом продавать их за границу. Из цензурных соображений мы не считаем возможным сообщить другие подробности, но, по всей вероятности, общественность в скором времени будет полностью осведомлена об этой скандальной афере, ибо — по слухам — вопрос о ней будет внесен в парламент. Господин Г. со вчерашнего дня исчез из Праги. Ни его приходящая прислуга, ни швейцар того дома, где он снимал квартиру, — так сказать, тихое гнездышко (в котором и застрелился майор фон Врбата), ничего не знают о местопребывании господина Г. Надо полагать, столь же неожиданным оказался его отъезд и для молодой особы из лучшего немецкого общества, которая очутилась в положении покинутой невесты. Между прочим, она состоит в родстве с трагически покончившим счеты с жизнью майором».

Каролина дожидалась только той минуты, когда Александр положит газету.

— Ну? Что ты на это скажешь? Что ты думаешь делать? Что-то надо же делать. Нельзя ведь оставить бедного Польди неотомщенным. В конце концов он все же Врбата. Иначе он не найдет успокоения на том свете, я в этом уверена.

— Дорогая сестра, — хриплым голосом сказал Александр, голова у него кружилась, как после слишком быстрого катания с гор, — сперва я хотел бы все основательно обдумать.

— Обдумать! А как же бедняжка Польди?

— Бедняжке Польди торопиться некуда. Если тот свет, на котором, по твоим словам, он пребывает, выглядит так, как я это представляю, то Польди уже давно покоится вечным сном. Если же тот свет устроен соответственно твоему представлению, то Польди, как самоубийце, все равно придется еще тысячу лет гореть в огне чистилища, и я надеюсь только на то, что там ему удастся изжарить себе на обед вкусное жаркое. Впрочем, мне что-то не помнится, чтобы он был избалован проявлением родственных чувств с твоей стороны и вообще обласкан тобою. Хотя он и был прирожденным фон Врбата. А теперь мне надо к Ирене. Прощайте, господа!

Вслед ему раздались театральные возгласы Каролины, возбужденный стрекот кузины Хёфльмайер и громкое требование Ранкля принести стакан воды.

— Д. д.!

Александр обернулся.

Валли бросилась ему на шею.

— Ах, д. д., ты был великолепен. Я как раз хотела им сказать, что опять влюбилась в Марко: уж очень ловко облапошил он всех — и высшее общество, и государство, и там уж не знаю кого. А еще, что Польди попал в такое затруднительное положение отчасти по вине тети Каролины, которая отвратительно с ним обошлась… Ну, да ты их всех гораздо сильнее эпатировал… д. д., какое у тебя лицо? Неужели ты рассердился?