Прощание с мирной жизнью

У него была все та же прежняя манера держать под руку. Амальтея почувствовала, что при этом воспоминании у нее слегка екнуло сердце. Она хотела заглянуть ему в глаза, но Александр смотрел прямо перед собой. Ему вспомнилось свидание с Людмилой. «Последнее время я имею дело только с прежними любовницами, нечего сказать, очень приятно!» — хмуро подумал он. И снова ему захотелось попросту убежать.

Амальтея прервала его думы.

— Вы слишком быстро идете, дорогой, я никак не поспеваю с вами в ногу.

— Ах, простите! Не понимаю, как я мог быть так невнимателен. Теперь вы видите, я просто разучился обращению с дамами.

— К чему такие глупые отговорки! Я вас слишком хорошо знаю. Лучше будьте откровенны и скажите, что, сгорая от любопытства, вы позабыли о галантности.

— Нет, это уже явное преувеличение, милая Мальти… вы разрешите мне вас так звать, правда?.. Спасибо! Итак, милая Мальти, если уж вы не хотите считать оправданием недостаток в практике — будь по-вашему! Но почему же тогда не предположить, что причина моей невнимательности ревность, а не любопытство?

Амальтея ударила его веером.

— Ах, и вы хотите меня уверить, что разучились галантному обращению? Вот мы и пришли. Ну, как, я была права? Здесь мы можем спокойно поболтать.

За ломберными столиками сидели пожилые мужчины, поглощенные игрою в бридж, а в оконных амбразурах — две молодые парочки, занятые только собой. Разговаривали вполголоса и не очень много. В монотонной последовательности чередовались шуршание тасуемых колод, легкий звук карт, падающих на стол, и поскрипывание мелка при записи выигрышей и проигрышей.

В углу, около огромной кафельной печи, стояло несколько незанятых кресел. Амальтея со вздохом удовлетворения опустилась в одно из них и жестом предложила Александру последовать ее примеру. Потом подозвала мальчика-лакея:

— Подайте кофе, без сахара, но со сбитыми сливками. Вы и сейчас пьете такой кофе? — обратилась она к Александру. — Или в отношении кофе вы изменили своим старым привычкам? Нет? Я тоже не изменила.

Она взяла из рук лакея поднос с кофейным сервизом и сама налила кофе в чашки.

— Так, а теперь, дорогой мой, я к вашим услугам. Что именно хотите вы знать обо мне?

— Я бы сказал — приблизительно все.

— Ну конечно, я так и думала. Менее чем на все мосье Александр никогда не соглашался. Но, мой друг, вам придется снизойти до более определенных вопросов.

— Согласен. Кто такой Гелузич?

— Я не это имела в виду. Не надо прикидываться ревнивцем. Я и без того верю в ваши дружеские чувства.

Александр решительно качнул головой.

— Вы переоцениваете меня, Мальти. Господин Гелузич интересует меня с чисто деловой стороны.

Раньше чем ответить, Амальтея закрыла глаза и с минутку подумала.

— Гелузич — друг дома. Я ему многим обязана. Как вы, возможно, знаете, после внезапной смерти барона я оказалась в очень печальном положении. Он не оставил завещания, и я ничего не знала о его денежных делах. Одна я никогда не развязалась бы с людьми, которые вдруг откуда-то вынырнули со своими претензиями. Гелузич спас для меня и моей дочери то, что можно было спасти. Но это вас, конечно, мало интересует, не пробуйте убедить меня в противном, я представляю себе, что вы хотите получить о Гелузиче совсем другие сведения. Кто он в конце концов такой, что он делает и тому подобное. Верно?

Александр подтвердил это, слегка наклонив голову.

— Ага, так я и думала, но что вам рассказать про Гелузича? Он чрезвычайно своеобразный человек. Да вы это, должно быть, и сами заметили. Он self-made man[11], и вообще в нем есть что-то от американца…

Ах, так вот он, тот третий компонент, который никак не мог уяснить себе Александр: что-то от американца! Это проглядывало даже во внешнем облике Гелузича, в широком покрое костюма, в круглых носках его ботинок из свиной кожи… или нет, не столько в американской моде, сколько в том, что на Гелузиче все эти вещи не казались чужими.

— Продолжайте, прошу вас, дорогая, — поспешил сказать Александр, когда Амальтея замолчала, вопросительно глядя на него, — я не хотел вас прерывать. Вы говорили, что в господине Гелузиче есть что-то от американца.

— Мне самым американским в нем кажется его размах, его предприимчивость и отсутствие предрассудков. Я знаю только одно: он делец крупного масштаба. Он связан с десятком стран. Да это, пожалуй, и все. Не уверена, удовлетворены ли вы, но, я полагаю, вы познакомитесь с ним поближе. По крайней мере, лично он придает этому знакомству большое значение.

— Ах, так поэтому вы его, вероятно, и отослали.

Амальтея посмотрела Александру прямо в насмешливо поблескивающие глаза.

— Если вам так угодно — да.

— Но, собственно, почему?