Прощание славянки

Замысел Ставки по ряду вопросов понравился не всем.

Генерал Куропаткин опасался, что войска его, Северного, фронта не смогут прорвать хорошо подготовленную и развитую в инженерном отношении оборону противника.

Такого же мнения придерживался и командующий Западным фронтом генерал Эверт.

Вот тогда-то, совершенно неожиданно для всех Брусилов заявил, что Юго-Западный фронт может и должен наступать.

Николай и его начальник штаба не стали возражать.

Тем не менее, осторожный Алексеев предупредил Брусилова о том, что он должен целиком рассчитывать на свои силы и никакой дополнительной поддержки ни артиллерией, ни боеприпасами не получит.

Но как бы там ни было, Военный совет принял решение о готовности к наступлению на всех фронтах к середине мая 1916 года.

Соотношение сил, по данным Ставки, складывалось в пользу русских.

Двойное превосходство в силах севернее Полесья диктовало и направление главного удара.

Его должны были нанести войска Западного фронта, а вспомогательные удары — Северный и Юго-Западный фронты.

Основной удар предполагалось нанести силами Западного фронта под командованием генерала А. Е. Эверта из района Молодечно на Вильно.

Эверту передавалась большая часть резервов и тяжёлой артиллерии.

Ставка опасалась перехода в наступление армий Центральных держав в случае поражения французов под Верденом и, желая перехватить инициативу, дала указание командующим фронтами быть готовыми к наступлению ранее намеченного срока.

Директива Ставки не раскрывала цель предстоящей операции, не предусматривала глубины операции, не указывала, чего должны были добиться фронты в наступлении.

Считалось, что уже после прорыва первой полосы обороны противника готовится новая операция по преодолению второй полосы.

Вопреки предположениям Ставки Центральные державы не планировали крупных наступательных операций на русском фронте летом 1916 года.

При этом австрийское командование не считало возможным успешное наступление русской армии южнее Полесья без её значительного усиления.

Тем не менее, в подчиненных Брусилову армиях его к наступательным планам отнеслись без особого энтузиазма.

Первоначально их одобрили только Сахаров и Крымов, несколько позже — Щербачев.

Дольше других упорствовал Каледин, армии которого предстояло действовать на острие главного удара. Однако Брусилов сумел убедить и этого генерала в реальности своего плана.

Подготовка операции происходила скрытно, что являлось, по мнению командующего фронтом, одним из условий ее успеха.

В течение месяца был проведен комплекс мероприятий, начиная от перегруппировки войск и кончая непосредственной подготовкой личного состава к предстоящим боям.

Особое внимание уделялось разведке противника, в том числе авиационной, артиллерийской и агентурной.

По уточненным данным планировались действия армий и корпусов, строилась система огня артиллерии. В ближайшем тылу были оборудованы позиции, подобные австрийским, где пехота и артиллерия отрабатывали совместный маневр.

Нанесение главного удара по-прежнему возлагалось на Западный фронт.

Выдающуюся роль в организации так называемого Луцкого прорыва Юго-Западного фронта сыграл генерал-майор М. В. Ханжин.

При подготовке операции командующий Юго-Западным фронтом генерал А. А. Брусилов решил произвести по одному прорыву на фронте каждой из четырёх своих армий.

Это распыляло силы русских, но, с другой стороны, лишало противника возможности своевременно перебросить резервы на направление главного удара.

Главный удар Юго-западного фронта на Луцк и далее на Ковель наносила 8-я армия генерала А. М. Каледин.

К началу наступления четыре армии Юго-западного фронта насчитывали 534 тыс. штыков и 60 тыс. сабель, 1770 легких и 168 тяжёлых орудий.

Против них были четыре австро-венгерские армии и одна немецкая, общей численностью 448 тыс. штыков и 38 тыс. сабель, 1301 легких и 545 тяжелых орудий.

На направлениях ударов русских армий было создано превосходство над противником в живой силе в 2–2,5 раза и в артиллерии в 1,5–1,7 раза.

Наступлению предшествовали тщательная разведка, обучение войск, оборудование инженерных плацдармов, приблизивших русские позиции к австрийским.

В свою очередь, на южном фланге Восточного фронта против армий Брусилова австро-германские союзники создали мощную, глубоко эшелонированную оборону.

Австро-германское командование считало, что такую оборону без значительного усиления русским армиям не прорвать, и потому наступление Брусилова для него было полной неожиданностью.

9 мая Юго-Западный фронт посетил император. Брусилов встретил Николая II в Бендерах, а затем сопровождал в Одессу, где присутствовал при осмотре дивизии, сформированной из военнопленных сербов, служивших прежде в австро-венгерской армии.

Более того, Алексей Алексеевич имел честь несколько раз завтракать за царским столом.

Его непременно сажали между двумя царевнами, которые, казалось, не замечали пожилого генерала.

Зато императрица Александра Федоровна неожиданно проявила интерес к военным делам. Пригласив Брусилова в свой вагон, она поинтересовалась, готовы ли его войска наступать?