Прощание славянки

Несмотря на большое превосходство в силах, немцы не смогли уничтожить корабли Балтийского флота, которые организованно отошли в Финский залив, преградив германской эскадре путь к Петрограду.

Но в то же время Моонзундское сражение победным для русской армии и флота никак не назовешь.

Тактический успех сопутствовал немцам.

Другое дело, что развивать его они не стали. Не смогли или не захотели — это отдельный вопрос.

Тем не менее, программу-минимум германцы выполнили.

Залив, архипелаг и проливы оказались в их руках, что позволило им начать захват эстонского побережья.

Германцы получили возможность беспрепятственно осуществлять перевозки из Швеции, но эта возможность добыта ими дорогой ценой.

Глава IX. Пациент скорее мертв…

Да, отдельные герои, вроде старшины Самочука, еще творили на фронте чудеса.

Но это было уже исключением, и исключением очень редким.

Совсем еще недавно относительно здоровый армейский организм был уже неизлечимо болен.

И если бы к этому самому уже дышавшему на ладан пациенту пригласили бы врачей из известной сказки, то они поставили бы неутешительный диагноз: пацинет скорее мертв, чем жив…

Ничего другого не могло и быть, так как горе-премьер Керенский добивал амрию с помощью специально им для этого подобранных людей.

После корниловского выступления во главе военного министерства Керенский поставил произведенного им в генералы А. И. Верховского, а во главе морского — адмирала Д. Н. Вердеревского, который только что был освобожден из-под следствия по обвинению в неисполнении приказа Временного правительства под влиянием флотского комитета.

Главной причиной, которая послужила к выдвижению этих лиц, была их удивительная приспособляемость к господствующим советским настроениям, постепенно переходившая в чистую демагогию.

Любопытную характеристику обоим дал сам Керенский.

Вердеревский, по его мнению, был умный и очень дипломатичный человек, который ради ограждения от дальнейшего поношения, может быть даже истребления, морских офицеров стал «исключительным оппортунистом».

Верховский, считал Керенский, «был не только не способен овладеть положением, но даже понять его».

Он был выдвинут политическими игроками слева и быстро поплыл «без руля и без ветрил» прямо навстречу катастрофе.

Верховский ввел в свою деятельность «комический элемент».

К этому определению можно добавить еще легкую возбуждаемость на почве пристрастия к наркотикам и легкой истерии.

В нужное время Верховский резко выступил против Корнилова, и это обстоятельство сыграло по признанию Керенского решающую роль.

«Принимая во внимание колеблющееся поведение во время корниловского выступления всех других желаемых кандидатов, — говорил он, — мне буквально не из кого было выбирать, а, между тем, с обеих сторон — правой и левой — проявилось внезапное желание видеть на посту военного министра — военного человека…»

При таких условиях ничто не могло изменить трагической судьбы русской армии.

Изложив немедленно после своего назначения Исполнительному комитету свою программу, заслужившую его одобрение, военный министр приступил к работе.

Она носила необыкновенно сумбурный характер, не оставившей после себя никакого индивидуального следа и как будто заключавшейся исключительно в том, чтобы излагать грамотным военным языком безграмотные по смыслу упражнения в военной области.

Реформы начались с очередного изгнания лиц командного состава.

В течение месяца было уволено «за контрреволюцию» 20 высших чинов командования и много других войсковых начальников.

Они были заменены лицами, имевшими, по определению Верховского, в своем активе «политическую честность, твердость поведения в корниловском деле и контакт с армейскими организациями».

В каком-то удивительном даже для него ослеплении Керенский в конце октября заявил «Совету республики» о необыкновенных результатах этого механического отсеивания:

— Я счастлив заявить, что в настоящее время ни на одном фронте, ни в одной армии вы не найдете руководителей которые были бы против той системы управления армией, которую я проводил в течение четырех месяцев!

Судя по всему, этва система заключалась не в умении офицеров и генералов воевать, а безропотно слушать ту чушь, которую нес Керенский и во всем соглашаться с ним.

Верховский, продолжавший эволюционировать в сторону большевизма, счел нужным обратить внимание армейских организаций на одну характерную черту армейского быта.

— И сейчас, при новом режиме, — сказал он, — появились генералы, и даже в очень высоких чинах, которые определенно поняли, куда ветер дует, и как нужно вести свою линию…

Что же касается заявления Керенского относительно того, что в армии уже не было «руководителей которые были бы против его системы управления армией», то это, конечно, было преувеличением.

Да, в результате деятельности Керенского обезличенных начальников, сведенных на степень технических советников, в армии хватало.

И одним из самых ярким представителем этих самых «советников» был столь любимый Керенским генерал Черемисов.