Прощание славянки

Общеармейский солдатский комитет объявил Ставку, как «военно-технический аппарат», нейтральной и обещал ей вооруженную защиту.

Духонина бросили все.

Вслед за демократами уехал в Киев верховный комиссар Станкевич.

Крыленко остановился в Орше и, считая себя Главнокомандующим, приказал перевести в Гомель охранявший Ставку ударный батальон.

Одновременно в Ставку по своей инициативе пришли другие ударные батальоны, и снова их командиры просили разрешения остаться для защиты Ставки.

— Я, — снова ответил Духонин, — не хочу братоубийственной войны. Тысячи ваших жизней будут нужны Родине. Настоящего мира большевики России не дадут. Вы призваны защищать Россию от врага и Учредительное Собрание от разгона. Я имел и имею тысячи возможностей скрыться. Но я этого не сделаю. Я знаю, что меня арестует Крыленко, а может быть, меня даже расстреляют. Но это смерть солдатская…

Крыленко появился в Ставке лишь после того как ее покинули последние ударники.

Наиболее точно убийство большевиками Духонина описал юрисконсульт Нейман, служивший при Ставке.

Согласно его воспоминаниям, все произошло в штабе Крыленко, куда Духонин был доставлен под охраной на автомобиле.

«Вокзал, — рассказывал Нейман, — заполняли толпы праздношатающихся солдат и вихрастых революционных агитаторов.

В вагон к Крыленко вошли трое матросов.

В руках у одного из них был плакат, сделанный на оберточной бумаге, с крупной надписью углем: „Смерть врагу народа!“

Новый главнокомандующий армией, дослужившийся всего до прапорщика, вскочил с места и закричал:

— Товарищи! Оставьте! Генерал Духонин не уйдет от справедливого народного суда!

Но его никто не слушал.

Кто-то из моряков подошел к Николаю Николаевичу, и, тронув за плечо, бросил:

— Пойдем!

На площадке вагона произошла короткая борьба.

Духонин держался за поручни и не уступал натиску трех озверевших палачей.

Выстрел из нагана в затылок свалил его с ног, затем озверелая толпа матросов растерзала его и долго глумилась над трупом.

Обезображенные останки генерала несколько дней валялись под окнами вагона большевистского Верховного главнокомандующего.

Крыленко оправдал жестокое убийство Духонина.

Прапорщик сожалел лишь о том, что последнего командующего русской армией не расстреляли.

„Объективно, — писал он, — нельзя не сказать, что матросы были правы. Их отправляли в бой, и в тылу они оставляли живым виновника их возможной смерти, объявленного врагом народа“».

С тех пор словосочетание «отправить в штаб Духонина» стало нарицательным и означало смерть без суда и следствия.

Переход в руки Советского правительства верховной военной власти над армией устранил последнее препятствие к достижению перемирия с австро-германским блоком.

Последствия ленинского «мира» через головы командования не замедлили сказаться.

Эшелоны немецких войск планомерно, систематически потянулись на Западный фронт, Германия избежала катастрофы, мировая война получила продолжение, по крайней мере, на полгода. Унесла еще сотни тысяч жизней.

Для России последствия стали еще более жестокими.

10 миллионов солдат одичавшими, неуправляемыми толпами хлынули через всю страну по домам.

Все сметали на своем пути, громили крестьянские хозяйства, убивали и насиловали.

Захватывали поезда, которые поползли по дорогам, оставляя за собой разбитые вокзалы, разгромленные станции, искалеченный транспорт.

Добывали пропитание грабежом, растаскивали и громили казенные склады.

Неподготовленная, необеспеченная, хаотическая, зато политически важная и выигрышная демобилизация — плод беспримерного по своей глупости росчерка ленинского пера, принесла в Россию невиданное со времен Смутного времени явление — разруху.

Глава XII. «Похабный мир»

Переговоры с Германией о перемирии начались 3 декабря 1918 года.

Они проходили в несколько этапов, так как стороны никак не могли достигнуть взаимопонимания.

В Брест-Литовске, в расположении немецких войск, представители Совнаркома, разыгрывали фарс «переговоров о мире», на любых условиях.

После ряда бессмысленных «заявлений», глава делегации Троцкий «объявил миру» о том, что Россия выходит из войны в одностороннем порядке.

29 января 1918 года армии был отдан приказ о демобилизации на всех фронтах.

Перед немецкими войсками снимались все преграды, они получили возможность захвата любых русских территорий по собственному усмотрению.

3 марта 1918 года большевики подписали Брестский «похабный» мир.

Условия Брестского мирного договора не были слишком благоприятными для России, так как она теряла множество территорий, однако продолжающаяся война стоила бы стране гораздо большего.

Россия теряла территории Украины, частично Белоруссии, Польши и Прибалтики, а также Великого Княжества Финляндского;

Россия также теряла довольно значительную часть территорий на Кавказе;

Русская армия и флот должны были быть немедленно демобилизованы и полностью должны были покинуть места сражений;

Черноморский флот должен был отойти к командованию германии и Австро-Венгрии;