Прощание славянки

Да он бы на руках носил и царя, и великого князя Николая Николаевича!

Так, как он носил их в августе 1914 года, когда всю Россию накрыла самая настоящая эфория по случаю торжества справедливости и быстрой победы.

Как только Австро-Венгрия объявила войну Сербии и начался артиллерийский обстрел Белграда, в Петербурге прошли многотысячные манифестации в поддержку Сербии на Невском проспекте и на Фурштадтской улице у здания посольства Сербии.

Манифестанты пели «Боже, Царя храни…», «Спаси господи», кричали: «Да здравствует русское войско!», «Да здравствует государь император!».

В ночной демонстрации у сербского посольства участвовало до 25 тысяч человек.

Также состоялся митинг у памятника Суворову.

В увеселительных заведениях публика требовала играть исключительно сербский марш и русский гимн.

На рабочих окраинах забыли о классовой вражде.

Так что народ выступал не против войны, как таковой, а против того, что люди, ведущие эту войну, не оправдали его ожиданий и не расколотили Германию впух и прах.

И достаточно вспомнить, как все те, кто проклинал войну, воспрянули духом после первых успехов во время летнего наступления русской армии в 1917 году.

В результате поднявшие голову большевики в мгновение ока превратились в предателей и германских шпионов и прятались в разливах и прочих норах.

Точно так же будут проклинать через тридцать лет Гитлера.

Но проклинать его будут только после того, как на берегах Волги и на Курской дуге полягут его лучшие армии, а немецкие города узнают всю прелесть бомбардировок.

Однако в сорок первом, когда немецкие танки утюжили Волоколамское шоссе, а немецкие офицеры рассматривали в бинокли колокольни Кремля, по каким-то таинственным причинам не было ни оппозиции, ни заговоров, ни недовольных.

А проклинал бы этот самый народ Гитлера, если бы он взял Москву со всеми вытекающими отсюда последствиями?

Думаю, вряд ли!

Да и не так этот народ был воспитан, о чем мы еще будем говорить в первых главах нашей книги.

Помните, что говорил Мюллер Штирлицу в «Семнадцати мгновениях весны» Ю. Семенова?

— Тем, кому сейчас десять, мы не нужны, ни мы, ни наши идеи, они не простят нам голода и бомбежек…

Иными словами, поколение, познавшее все прелести проигранной войны, не простит руководству Третьего рейха не того, что оно развязало войну, а то, что оно эту войну проиграло.

Была и еще одна, весьма веская, на наш взгляд причина.

Дело в том, что для большинства населения война оставалась по большому счету все же больше отвлеченным понятием.

Достаточно сказать, что в России даже в начале семнадцатого года не было карточек на продовольствие, в то время как в Берлине и Вене люди умирали от голода и истощения десятками тысяч.

Да и воревали русские армии где-то там — в Галиции и Пруссии.

А вот если бы немцы оккупировали бы три четверти Европейской части России, как это было в сорок первом, и люди на себе почувствовали все прелести оккупации, то, надо полагать, и на войну они смотрели бы совсем другими глазами.

Что же касается «ненужной» войны…

Если считать желание Германии перекроить мир по своему образцу и план Шлиффена за детские игрушки, то, возможно, историк Будницкий и прав: «реальных признаков социальных катастроф», действительно, не наблюдалось.

А Триполтианская и Балканские войны, Боснийские и прочие кризисы говорили о страстном желании великих держав жить в мире.

Могла ли Россия остаться в стороне от мировой бойни, в которой принимали такие далекие от европейских и мировых интересов старны, как Боливия и Куба?

Нет, не могла!

Можно было подумать, что никто из советских историков на слышал о плане Шлиффена — Мольтке, в котором черным по белому были обозначены цели войны.

И целями этими были не Куба и Бразилия, и даже не якобы являющаяся зачинщицей войны Сербия, а Россия и Франция.

Впрочем, советских историков понять можно: они писали не историю, а выполняли заказ.

Но сущности это не меняет, и именно поэтому Первая мировая война была справедливо названа Второй Отечественной, поскольку русская армия защищала, прежде всего, свое Отечество.

Именно поэтому наш президент Владимир Владимирович Путин говорил:

— Чем Вторая мировая война отличается от Первой, по сути, непонятно. Никакой разницы на самом деле нет…

Да, легендарный Отто фон Бисмарк завещал не воевать с Россией.

Однако немецкие милитаристские круги, эти птенцы бисмаркова гнезда, только на Восток и смотрели, позабыв о мудрых предостережениях «железного канцлера».

«В будущей войне, — писал в своей секретной записке за двадцать лет до мировой будущий канцлер Бернгард фон Бюлов, — мы должны оттеснить Россию от Понта Евксинского и Балтийского моря.

От двух морей, которые дали ей положение великой державы. Мы должны на 30 лет как минимум уничтожить её экономические позиции, разбомбить её побережья».

Все это лишний раз доказывает, и доказывает неопровержимо, что война с Россией считалась в Берлине неизбежной ещё в девяностые годы XIX века.