Прошлогодние Перья (СИ)

   Златоглавая столица осталась далеко позади, слишком далеко, чтобы считать подобные слова чем-то кроме пустой угрозы, однако не знающий жалости, холодящий сердце голос уверял в неизбежности её решения. Старшой молча смотрел на юную даму-рыцаря своими прищуренными глазами, но мужики в простых льняных рубахах и ополченец помладше опешили от незаслуженного наказания.

   - Да какое вам дело-то до чудовищ?

   - Вы считаете, что убивая грифона вы защищали свои дома и семьи, - слетели с языка томившие её собственное сердце слова, - но сможете ли вы простить себе это поспешное решение, когда на вашем пороге появятся десятки ослепленных жаждой возмездия острокрылых птицезверей чтобы разнести ваш городишко в щепки? - Свободной рукой она указала на убитую ими грифоницу. - Если эта ваша поспешность, стоившая ей жизни, послужит первой искоркой, что разожжет войну с Реалмами, которые копили силы, да только и ждали предлога.

   - Тогда мы остановили их первого лазутчика! - Разорвал подвешенное смятение чей-то насмешливый голос, хозяин которого тут же получил по затылку.

   Это стало последней каплей. Молниеносным отточенным движением Анна выхватила из ножен Орденский клинок и указала им на наглеца, осмелившегося сказать это вслух.

   - Не будешь держать язык за зубами и будешь осужден мною лично.

   Ополченцы ответили на угрозу, стиснув пики покрепче и точно пару оголенных клыков уставились сталью на Анну. Мужики за их спинами кто поднял вилы, кто достал из-за пояса обагренный грифоньей кровью топор, но нападать на рыцаря никто не смел.

   IV

   Керн всегда выручал её из передряг. В день, когда они познакомились, Анна надув щёки сбежала с бала, под вспышки фейерверков, озарявших своими причудливыми цветами как подлесок вокруг поместья, так и само её родное гнездо. Она совсем уже продрогла и изодрала подол новенького платья пробираясь через кусты, когда наткнулась на грифона, - прекрасное и гордое существо, которыми она так восхищалась - в действительности оказавшимся далеко не кровожадным чудовищем с книжных гравюр. Несколько лет спустя Анна проводила дни напролёт зарывшись в мягких перьях на его груди, пытаясь сдерживать катившиеся по щекам слёзы, когда это оперение и отец - стало всем, что у неё осталось родного. А потом, когда она оправилась, Керн безустанно отговаривал её от всех сумасбродных идей, что приходили в голову неусидчивой девчонке, грезившей о рыцарстве и приключениях, и предоставлял свою нечеловеческую ловкость и скорость в качестве шуточного оппонента, которому не годился в подмётки даже сам её наставник по фехтованию.

   Появившись мелкой точкой на темнеющем горизонте, Керн снова выручил её, после долгих лет разлуки.

   Небеса разразились пронзающим слух клёкотом, заставив Анну сбиться на полуслове. Слишком много раз она слышала это, чтобы спутать приветственный грифоний клич с чем-либо на свете. Мужики испуганно переглянулись. Вид грифона, стремительно приближающегося серебряным наконечником стрелы по тёмному небу, в сто крат усилил опасения о разнесённых в щепки домах и избах. Старшой, опомнившись и забыв на время распри с дамой-рыцарем, толкнул кого помладше и кивком отдал ему приказ. Тот, не проронив ни слова тут же сверкая пятками со всех ног ринулся в сторону города. Остальные стиснули в руках покрепче своё оружие: пики, вилы, копья, топоры, возлагая надежды на даму-рыцаря, человека, такого же человека как они сами, которая, по-видимому, разбиралась в борьбе с острокрылыми чудовищами многим больше, чем они.

   Анна же стояла с отупленным взором, вслушиваясь в грифоний клич, что снова и снова раздирал ночную тишину. Она помнила его приветливым и задорным, но тот исполненный тревоги клёкот, что вновь и вновь разносился по темному ночному небу будто бы надеялся, что стоит только позвать еще один-единственный раз, как всё изменится. Анна даже не заметила, как обнаженный ею клинок указывает теперь куда-то на землю и совершенно забыла все свои угрозы людям.

   Она оглянулась на бездыханное, опутанное багровыми от крови верёвками тело грифоницы. Всё её сердце желало повернуть время вспять, изменить произошедшее, даже изменить целый мир вокруг, только бы в нём никогда не могло случиться этой трагедии, этой смерти, этой бесцельной победы добра над злом. Чтобы Керну никогда не довелось испытывать боль утраты, наблюдая самую худшую сторону человечества, что порядки её мира только и могли породить. Но сколько бы она старалась, у неё не получалось ничего изменить.

   Даже прыгнув выше собственной головы, доказав свою веру, честь, отвагу и силу Ордену, посвятившим её в рыцари Златых Врат, она могла лишь приказать людям пользуясь именем Ордена, вынудить их сделать что-нибудь или чего-то не делать. Но изменить саму сущность людей, что окружали её, было ей не под силу.

   А Керн неумолимо приближался к вырубленному лесу, раз за разом раздирая ночную тишину отчаявшимся клёкотом, будто бы ожидал чуда. Но в ответ никто не отзывался.