Прошу, найди маму

Когда после окончания учёбы Хёнчхоль устроился в компанию, где работает и по сей день, мать была расстроена. Жители деревни завидовали, что её сын устроился на работу в одну из крупнейших в стране корпораций, но мать даже не улыбалась в ответ. Когда он приехал к ней, купив по традиции с первой зарплаты нательное бельё, она выпалила в его сторону:

– А как насчёт твоего обещания?

Он сказал рассерженной матери, что проработает всего два года, чтобы заработать на учёбу.

Мать тогда была ещё молодой, она вдохновляла сына ставить цели и идти к ним.

Постоянно просить прощения мать начала после того, как привезла к нему сестру, как только та окончила среднюю школу. Мать отдала ему на попечение сестру, когда он ещё не успел накопить денег на учёбу, чтобы попробовать повторно сдать юридический госэкзамен, и чувствовала свою вину.

– Она же девочка… Ей обязательно надо продолжать учиться. Помоги ей, чтобы она смогла тут закончить школу. Не хочу, чтобы она осталась тёмной, как я.

Встретившись на Сеульском вокзале у башни с часами и передав пятнадцатилетнюю дочь на попечение двадцатичетырёхлетнего сына, мать уже собралась возвращаться, но предложила съесть по тарелке супа с рисом. Мать всё время перекладывала кусочки говядины из своего супа в тарелку сына. Он отнекивался, говорил, что столько не съест, но она продолжала вылавливать мясо из своей тарелки и перекладывать ему. Это она предложила пойти поесть, но сама так ни ложки и не попробовала.

– Вы не будете есть? – спросил он.

Мать ответила: «Буду. Сейчас буду…» – но продолжала лишь перекладывать мясо из своей тарелки в его.

– Но как же… как же твоя учёба? – мать положила ложку. – Я виновата перед тобой. Прости меня, Хёнчхоль.

Перед возвращением домой мать стояла на Сеульском вокзале в ожидании поезда, засунув свои грубые руки с коротко постриженными ногтями в пустые карманы, в глазах её стояли слёзы. Он тоже тогда подумал, что её глаза похожи на коровьи.

Он позвонил младшей сестре, которая была на Сеульском вокзале. На улице темнело. Услышав его голос, сестра молчала. Было понятно, она ждёт, что он первым что-то скажет. В объявлении были указаны телефоны всех братьев и сестёр, но сестре звонили чаще всего. В большинстве случаев это была ложная информация. Какой-то человек сказал: «Эта старушка у меня. Сейчас объясню, где я нахожусь», – и подробно объяснил, как к нему добраться. Когда сестра в спешке приехала туда на такси, под пешеходным мостом, о котором ей рассказали, была даже не женщина, а молодой мужчина. Он лежал на земле и храпел, пьяный до такой степени, что не проснулся бы, если бы кто-нибудь попытался его унести.

– Нету её.

Он услышал, как затаившая дыхание сестра вздохнула.

– Ты там долго ещё будешь?

– Ещё немного побуду… Объявления остались.

– Я подъеду к тебе. Давай хоть поужинаем вместе.

– Что-то не до еды.

– Ну давай тогда выпьем.

– Выпьем?

Сделав паузу, сестра заговорила:

– Был один звонок. Человек представился фармацевтом, он работает в аптеке рядом с рынком Собу в районе Йокчхон. Он сказал, что сын принёс и показал ему объявление. Сказал, что дня два назад видел женщину, похожую на маму… Она была в синих шлёпанцах. Они ей так натёрли, что на стопе была огромная рана. Нога покраснела до большого пальца, он ей помазал ногу мазью.

Синие шлёпанцы? Хёнчхоль отнял телефон от уха.

– Алло!

Он опять приставил телефон к уху.

– Я хочу туда съездить, поедешь со мной?

– Район Йокчхон? Рынок Собу – это там, где мы жили?

– Да.

– Понятно.