Прости грехи наши… Книга первая

Но Анна, не переставала плакать, толи не слышала, толи не хотела.

Он осторожно взял ее за острое плечо.

– Ну, и сейчас, еще не поздно, Ань…, – тихим, хлюпающим от нахлынувшей слюны голосом, проговорил Николай. Он сглотнул последнюю и неуклюже попытался обнять женщину.

Анна резко развернулась, почти закричала.

– Не смей!

Николай, ожидавший другого, испугался и зло сплюнул.

– Ну, и дура… Мало тебя Васька бил!

Анна открыла калитку.

Дарья, копошившаяся в огороде, разогнула свою больную, натруженную спину.

– Аннушка, слава Богу! Пришла, а я уж волноваться начала.

– Задержалась сегодня, – глухо ответила Анна, и прошла в дом.

– Где ты была? – неожиданно придавил ее голос мужа.

Анне, вдруг, стало смешно, она слабо улыбнулась.

– Где же еще, на свиданье, конечно, бегала. Ты же меня принарядил хорошенько, разве можно было дома усидеть…

– А ты уже и нажаловалась бабам, – стараясь казаться обиженным, уже тише прохрипел Василий.

– У них и свои глаза есть, уж больно красиво получилось у тебя на этот раз, оторваться не могли, все глядели…

– Ну, ты это.… Прости, Ань, сгоряча…, – пробубнил Васька.

Анна глянула на него. Рыжие нечесаные космы смешно торчали в стороны, и хотя ей сейчас было не до смеха, женщина в который раз подумала: совершенно чужой ему Ванька невероятно походил на Василия. Только, в рыжих усах последнего, словно жухлая трава, торчала уже непоправимая седина.

Пока Анна, молча, разглядывала мужа, он подошел и обнял ее.

– Где Ваня? – устало, спросила она.

– Спит давно, нагонялся за день.

Но Ванька не спал. Чутко прислушиваясь к каждому звуку в надвигающихся потемках, мальчик ждал возвращения матери. Услышав ее голос, сердце мальчишки радостно забилось. «Хорошо бы со мной легла…», – подумал он, но дослушав родительский разговор, понял, что его желанию не суждено сбыться.

– Ты есть будешь? – спросил Василий.

– Нет, не хочу, – все так же безразлично ответила Анна.

Василий как-то засуетился, полез в карманы брюк.

– Вот, – протянул он деньги, – Получку давали вчера. Он подержал их и неуверенно положил на стол, – Ань, пойдем спать, – умоляюще посмотрел он на жену, – Весь вечер тебя жду…

– А Ваня спит? – снова спросила женщина.

– Да, спит этот пострел, спит.… Говорю тебе, давно бабка его уложила, – колючие усы Василия защекотали губы Анны. Ей не хотелось, чтоб он целовал ее сейчас, но она промолчала.

– Аннушка, я не могу без тебя…, – тихо признался мужчина. – Прости меня, дурака. Ну, почему, почему ты такая красивая?! – в порыве страсти прошептал он.

Василий что-то говорил еще, обдавая ее своим горячим дыханием, и, только, Анна молчала.

Ванька, навострив уши, замер. Мать с отцом прошли мимо него к кровати.

«Почему мамка молчит?», – лежал и думал мальчик.

Василий душно обнимал Анну. Ей не хватало воздуха. Он жал ее до боли в своих огромных руках и злых и добрых одновременно. Он поистине любил эту женщину до безумия, до той последней точки отсчета, где трезвая мысль мешается в хаосе безрассудных эмоций. И Василий, осознавая это, пытался в такие минуты возвратить ей хотя бы частичку того счастья, которым был обязан ей, но Анна давно уже все в своей жизни принимала, как обязанность.

Женщина лежала с закрытыми глазами. Василий решил, что она спит. Он неловко погладил ее кровоподтеки своей большой шершавой ладонью. Если бы не влага в глазах самого Василия, он заметил бы, как вздрогнули ее ресницы, то ли от боли, то ли от обиды.

А, Ванька в это время засыпал с одной мыслью: «Пусть он никогда не бьет мамку, раз говорит, что любит ее…», и немые слезы катились по его бледным худеньким щекам.

– Петька! – позвал Ванька, сидя на подоконнике, и побалтывая ногами, соседского мальчишку.

– Чего? – нехотя поднял голову тот.

– А я жука поймал, – щурясь от солнца и морща нос, сказал мальчик.

– Ну, и что? – безразлично ответил сосед.

– Глянь, какой красивый. Зелененький…

– Сам и гляди, если тебе хочется, а мне некогда. Папка велосипед из города привез, надо вот, теперь, кататься на нем, учиться, – важно пояснил мальчишка.

Ваня, тут же спрыгнул с окошка, и подскочил к Пете.

– Вот, это, да! – восхищенно проговорил он, – «Орленок»?! – потом обмяк, без зависти сказал, – Везет тебе, Петька, и велосипед у тебя есть, и батя не пьет…

– А то, как же, – загордился мальчик, – У меня отец передовик, его все уважают, – поднял он подбородок, при этом забыв вынуть палец из носа, – Не то, что твой пьяница.

Ванька знал, что Петька не врет, но последние слова воспринял как оскорбление.

– И не пьяница он совсем!!! Это он просто…, – мальчик замялся, переступая с ноги на ногу.

– Ну, и что, что просто? – скорчил рожицу дружок.

– С горя! – выпалил раскрасневшийся от досады Ванька, услышанное как-то от отца слово.

Петька громко засмеялся и, тыча пальцем в Ваньку, не унимаясь, закричал:

– И не правда, все это! Он у вас пьяница! И мамка моя говорит, и папка, и все-все знают, что пьяница! Пьяница! Пьяница! Рыжий!