Простить нельзя расстаться

— Собственно, это и есть моя жизнь. Сплю, ем, плаваю, занимаюсь на тренажёрах — держу себя в форме. Кроме того, разумеется, люблю мужа. Часто и подолгу! К чему, скажите на милость, все эти вопросы? — она, задрав подбородок, обвела взглядом стены — вышло довольно высокомерно.

Цыпин замялся, ответил не сразу:

— Мы просто восстанавливаем хронологию. Кто вывел из строя систему видеонаблюдения?

— Это к мужу. Я не занимаюсь техникой.

— Не странно ли, что запись не велась именно в этот день?

Вика пожала плечами и зевнула, весьма небрежно прикрыв рот растопыренными пальчиками. Даже новость о том, что полиции известно, кто увёз Дарью из дома, не вывела её из сонного состояния. Следователь утверждал, что ему удалось добыть записи с камер соседнего дома. На них видно, как микроавтобус остановился у калитки, которой Рубиновы обычно не пользуются, и через семь минут уехал. Этот же автомобиль спустя два часа был замечен на подъезде к реабилитационному центру. Очевидно, Дарью доставили туда именно на нём.

— В тот день я не была на заднем дворе, — невозмутимо заметила Вика. — Я вообще редко туда захожу.

— Но кто-то же впустил похитителей?

— Кого-о-о? Похитителей? Хотите сказать, что Дашку увезли насильно?

— Не хочу сказать, а именно говорю, — нахмурился Цыпин.

— Да сама она сбежала. Не надо валить с больной головы на…

— Виктория Максимовна, прошу быть сдержаннее.

— Это я вас прошу, — Вика снова легла грудью на стол, — не обвинять меня бог знает в чём! Иначе потребую пригласить сюда моего адвоката!

Лицо следователя дрогнуло. Он уже сталкивался с Дружилиным и повторять этот опыт не собирался. Цыпин, теперь уже не обращаясь напрямую к свидетельнице, рассуждал о том, что ключ от задней калитки хранится в сейфе, никто, кроме хозяев, не мог её открыть. Предположение, что злоумышленники сделали дубликат, нельзя принимать всерьёз по той же причине. Вика слушала рассеянно. Достала из сумки салфетку, промокнула лоб. Повертела в руке пудреницу, но не стала открывать, хотя с удовольствием бы глянула в зеркальце, чтобы проверить макияж. Дождавшись паузы в монологе следователя, спросила:

— Я пойду? Жарко тут у вас, мне необходимо принять душ. И в бассейне с удовольствием поплаваю. Минут сорок.

— Ещё один вопрос. Кто мог желать зла вашей горничной?

— Никто. Могу идти? — Вика хотела подняться, но слова Цыпина удержали её на месте.

— Теперь, когда мы знаем, что ваш сын не скрывался, а гостил у друга, можно с уверенностью утверждать, что похищение Захаровой…

— Что значит «гостил у друга»? — от удивления она выронила сумку, и та раскрылась, упав на пол, и выпустила из своей утробы очечник, визитницу и телефон. Рубинова, не заметив этого, всматривалась в хмурое лицо следователя, а тот монотонно бубнил:

— Ваш супруг отказался обвинить гражданина Лялина в похищении ребёнка. Более того, утверждает, что мальчик находился в его доме с позволения родителей.

— Толя знал, где Марик?

— Разумеется, знал. Навещал его. Это доподлинно известно. — Цыпин замолчал, наблюдая, как Рубинова обмахивается салфеткой, лицо её покрылось красными пятнами. — Вам нехорошо? Может быть, воды?

Вика кивнула и нисколько не удивилась, когда казавшаяся незыблемой стена сдвинулась, и в комнату вошёл человек в форме со стаканом воды в руке. Стараясь не стучать о край зубами, она сделала несколько глотков и вернула стакан, поблагодарив. Парень успел поднять рассыпанные вещи, сложить в сумку, поставить её на свободный стул и с невозмутимым видом скрыться за стеной.

— Стажёр, — сообщил Цыпин, — опыт перенимает. Вы в порядке?

— Нет, — ухватившись за край стола, ответила Вика, — мне нужно домой. Боюсь, всё, что могла, я уже сообщила.

Лейтенант, не глядя на нее, покачал головой, но тем не менее позволил уйти.

Выбежав из допросной, Вика натолкнулась на старушку и получила отповедь, характеризующую её как безголовую молодёжь. Не стала отвечать, едва не задохнулась от затхлого запаха, источаемого просительницей, и прибавила шагу, услышав напоследок, как хрипловатый кашляющий голос уговаривает «миленького мальчика» принять очередное заявление на бессовестных соседей.

На крыльце Вика остановилась, ноги будто вросли в бетон. Силы совершенно оставили. А ещё придётся такси ждать! Не догадалась заранее вызвать. В висках бились настойчивые отрывочные мысли: Толя лгал. Он всё подстроил. Зачем? Зачем? Паяц! Притворщик! Зачем? Наконец, сквозь пульсирующие вопросы прорвался знакомый голос, окликнувший её по имени. Взглянула на стоянку. Там, около синего «Кашкая», чуть не подпрыгивая на месте, отчаянно размахивала рукой Александра.

— Шура! — выдохнула Вика и поплелась к подруге. В последний раз они расстались плохо, но теперь Александра выглядела не сердитой, а, скорее, испуганной.

— Боже! Что с тобой делали? — хлопотала она, помогая Вике усесться и пристегнуть ремень безопасности. — Я как узнала, что тебя в участок вызвали, сразу рванула. Ну что? Что ты им рассказала?