Простить нельзя расстаться

Если бы не приходилось оставаться одному… Время отдыха — ночь или сиеста — превращалось в эмоциональные «Американские горки». Рубинов дико скучал по жене. Тело, приученное к регулярному и частому удовлетворению плотских потребностей, требовало своего. Анатолий невольно присматривался к незнакомым девушкам, да так, что хоть сейчас в постель, но мозг отключить не получалось — через минуту-другую пыл спадал под натиском сравнений: как бы Вика сейчас посмотрела, как бы повела плечиком, что бы сказала с игривой улыбкой… Он не желал терять любимую женщину! Да, она совершала ошибки, но разве непростительные? Дорого бы дал Анатолий за её раскаяние. Пусть бы жена попросила прощения и пообещала измениться. С каким воодушевлением он обнимет её, прижмёт к сердцу и скажет: забудем, начнём жизнь заново. Однако ждать таких поступков от Виктории мог только тот, кто её совершенно не знает. Она никогда ни при каких обстоятельствах, даже под страхом смерти, не признает свою неправоту.

Частенько по ночам, устав ворочаться в постели, Анатолий выходил на крохотный, не больше квадратного метра балкон и курил — вернулся к старой привычке, или стоял, опираясь на перила, и всматривался в блестящие огоньки на чёрном южном небе. Быть может, это его вина? Его недосмотр? Вика не делала тайны из того, что не предохраняется, почему же он не настоял? Не придавал значения, будто это лишь её забота. Так чего же теперь сваливать всю вину на женщину? Он сам не ангел. Александра, кстати, тоже. Любительница детишек! Она не хочет покаяться? Прикрывала Вику, когда та делала аборты!

Всплыл в памяти подслушанный диалог. Лет десять назад Ткаченко приехали всей семьёй. Дети носились по двору под присмотром Дарьи, мужчины играли в шахматы в беседке, а Вика и Шура собирали семена календулы на «аптекарской» клумбе. Даниил «зевнул» ферзя и так огорчился, что основательно завис, размышляя над следующим ходом. Анатолий не торопил соперника, снисходительно наблюдая за его терзаниями, и невольно прислушался к женщинам.

Александра уговаривала подругу:

— …Я отказываюсь тебя понимать! Двадцать первый век на дворе, а ты ведёшь себя как неграмотная крестьянка! Спираль хотя бы можешь поставить?

— Именно так и поступила моя мать! — шипела в ответ Вика. — Я никогда! Слышишь? Никогда не стану её копировать!

— При чём тут мать? Вика, по тебе психотерапевт плачет…

Даниил сделал ход, громогласно объявив об этом, Рубинов отвлёкся от спора подруг. Надо было внять Шуриному совету, возможно, опытный мозгоправ избавил бы Вику от сора в голове, и тогда она не совершала бы кощунственные — с точки зрения мужа — поступки.

Постепенно Рубинов склонился к мысли, что готов обсуждать с Викторией их дальнейшёю судьбу. Он поставит условие сохранения семьи: не хочет рожать — пусть предохраняется, или он сам будет это делать.

Тем же вечером сообщил сыну, что скоро они вернутся домой. Мальчишка расстроился — он лелеял надежду, что пробудет на море до конца каникул.

— Не получится, Марк. Нам предстоит выбрать интернат и пройти собеседование. Надо появиться в Москве не позже десятого августа.

— Но до десятого ещё есть время! Па-а-ап! Пожалуйста!

— Будь по-твоему, — улыбнулся Анатолий, — ещё на две недели задержимся. Но не больше!

Испытывая блаженство от собственного великодушия, Рубинов решил вернуть Викин номер из чёрного списка в телефоне, раз уж он прощает её. Однако сам звонить не собирался — предпочитал объясниться первобытным способом. Не зря он до этих пор избегал не только личных, но и виртуальных контактов с женой. Едва обнаружил в ватсапе сообщение с её номера, почувствовал такой прилив жара, что покачнулся и упал в кресло. Открывшийся снимок показал Вику во всей красе.

— Королева! — выдохнул Анатолий, чуть отдаляя экран айфона.

Обнажённая женщина в заполненной пузырьками ванной улыбалась и глядела победно.

«Как ты там без меня, любимый?» — смеялись её глаза.

Лихорадочно набрал ответное послание. Будь такая возможность, сейчас же кинулся бы в аэропорт, но нельзя — обещал Марку ещё две недели отдыха. И не только Марку: соседка просила подыграть ей — дразнила кого-то, изображая роман с русским бизнесменом. Ничего особенного: катались на яхте, перекусывали в кафе, прогуливались по парку. Кульминацией должна была стать вечеринка, назначенная на ближайшее воскресенье. Обещал присутствовать. Придётся исполнить — Рубинов привык держать слово.