Простить нельзя расстаться

Выслушав рассказ Коровихина, Рубинов надолго замолчал. После того, как вскрылась история с Викиными абортами, он злился на Александру, но такой судьбы ей не пожелал бы.

— Жалко Шуру, — сказал он, наконец. — Она всё делала для Тёмы.

— Для себя, — возразил Евгений, — родители частенько упиваются жертвенностью, а потом их отношение вырождается в упрёки и манипулирование подросшими детьми.

Анатолий не стал спорить, он задумался о своих родителях. Они ещё не старики, но болячек уже сейчас хватает. А вот в столицу перебираться отказываются наотрез. Обижаются, что вечно занятый сын не находит для них времени, только деньги высылает. А что им деньги? Не помешают, но и общения не заменят. Однако ни упрёков, ни намёков от них не услышишь. Но не всем так везёт с предками, пример тому — тёща. Надо всё-таки выбираться в Пермь хоть раз в год. Пусть одному или с Марком, выжил же он сейчас без Вики почти месяц.

Коровихин, доставив отпускников к воротам коттеджа, сослался на дела и уехал. Даша объяснила, что Евгения вызвали в отделение полиции, куда он устроился консультантом.

— Час, не больше, — оправдывалась она, — а я как раз чай организую.

Дом встретил тишиной, застоявшимся воздухом и сумерками. Анатолий бросил чемодан у входа и отправился на поиски жены. В бассейне её не было — это ещё во дворе успел заметить. Значит, либо прячется на заднем дворе, либо задремала в зимнем саду. Странно, что не вышла встречать — мальчишки подняли шум на всю округу. Возможно, выдерживает паузу, считая себя оскорблённой. Ну, это как раз неудивительно. Однако, проверив любимые Викины уголки, пробежав по второму и третьему этажам, Анатолий убедился в отсутствии хозяйки. Спустился вниз: Дарья пригласила к столу. Она успела вскипятить чайник, нарезать бутерброды, разогреть привезённые с собой пирожки. Новость о том, что Виктории Максимовны дома нет, бывшая гувернантка встретила с заметным вздохом облегчения:

— Наверное, она к Ткаченко поехала, — шепнула, — они в последнее время часто общались.

— Дядь Толь! — Артём поставил чашку и привстал: — Знаете, какие мама классные картинки рисует для книжки?

Рубинов пожал плечами, вопросительно взглянул на Захарову. Его не удивило, что мальчик называет её мамой, но прозвучавшая в словах сыновняя гордость говорила о большем, чем просто обращение.

— Спасибо, Тёмочка, что напомнил. — Дарья улыбнулась Рубинову: — Благодаря вашему ходатайству, мне предложили работу в издательстве. Хотела поблагодарить за участие.

— Пустяки. Я рад.

В царящей за столом благостной атмосфере Анатолий чувствовал себя неловко. Ему нужна Вика! Он долго готовился к церемонии примирения, и непредвиденная отсрочка обескуражила.

Наскоро перекусив, он поблагодарил Дашу и вышел из-за стола:

— Я в кабинете, если Виктория Максимовна объявится.

Девушка кивнула, а Марик, размахивая румяным пирожком, задорно спросил:

— Можно мы с Тёмой в «Пабг»²¹ поиграем?

— Конечно, поиграйте, — откликнулся отец уже на выходе и услышал Дашин строгий голос:

— Подкрепитесь как следует для начала. Никуда ваши игрушки не денутся.

«Она — мама», — вздохнул Анатолий, шагая по ступеням.

В кабинете на столе ждал раскрытый ноутбук. Вот странность! Рубинов имел привычку не только выключать сами приборы, но даже штепсель из розетки выдёргивать. Тронул клавиатуру, ноутбук чуть слышно загудел, экран засветился. Из сизой дымки после трёхсекундной паузы выступило Викино лицо с треугольником запуска видео на правой щеке. Кликнул.

Супруга надменно улыбнулась и заговорила:

— Здравствуй, милый. Удивлён? А я — нет. Ты до оскомины предсказуем: раз меня не нашёл, бросился работать. Соскучился — не сомневаюсь…

Одета она была скромно: бежевый с тёмным принтом брючный костюм, кремовая блузка. Анатолию даже показалось, что он уловил запах любимых духов жены: корень фиалки, ландыш, ирис, роза, жасмин — ноты сердца, по её словам.

— …Угадал, — певуче звучал родной голос, — уезжаю. Почему не предупредила? С тебя пример беру!..

Скупые движения, ровные интонации, напряжённое лицо Вики пугали, вселяя мистическое предчувствие беды. Изредка она отводила падавшие на скулы пряди, и уже это действовало на Анатолия возбуждающе.

— Что ты наделала? — сокрушался он, не особенно вслушиваясь в монолог жены, — Зачем сбежала? Я хотел всё исправить!

— …Счастье не вечно, как выясняется, — словно услышав его, отвечала Виктория, — да, милый, мы были счастливы, а ты всё разрушил. Спрятался как нашкодивший котёнок. Неужели думал, что можно так со мной? Признаюсь, ждала твоего возвращения. Привыкла за столько лет, чего скрывать. А потом… — она потёрла лоб, прикрыв ладонью глаза, замерла на миг, убрала руку и тряхнула волосами, — решила уйти от тебя. Даже если слухи о затеянном разводе не подтвердятся, не хочу чтобы оставался со мной из милости. Да! Подачки мне тоже не требуются!..

— Сева! — простонал Рубинов. — Зачем?